Молодая женщина наконец чуть улыбнулась и отошла от толпы на остановке – к дорожке сквера перед Казанским собором.
- Галка? – переспросила женщина, и глаза ее наполнились слезами.
- Что с вами? У вас несчастье? И на остановке вы стояли такая грустная, прямо жалко.
- Нет, ничего. Так, я вспомнила вас, - улыбнулась она, смахнув слезинки с лица.
- Вы спешите? Может быть, где-нибудь посидим, перекусим, кстати, - предложил Саня Букин. – Столько лет не виделись!
- Да. Ну кто вы, что вы? Помнится, вы мечтали стать кем-то там?
- Эх, Галка! – вздохнул и махнул рукой Саня.
- Что так? – с сочувствием заглянула она в его глаза. – Впрочем, и я мечтала… Вы не курите? Дома я не курю, но сейчас я бы закурила, - прервала она себя на полуслове.
Он достал пачку сигарет, и они, стоя на виду прохожих на Невском, закурили. И снова откуда-то пошел снег.
- Галка, - говорил Саня с оживлением, для него довольно-таки редким, - вот ты закурила, я тебя все больше и больше узнаю… Хотя, надо сказать прямо, тогда ты была все равно что гадкий утенок, а нынче…
- Гадкий утенок! – грустно воскликнула молодая женщина. – Бедная Галка!
- Почему же бедная? Если вы…
Он не находил слов для выражения своего восторга, женщина чуть улыбнулась и заторопилась:
- Я все-таки поеду. Мне пора.
- Я провожу вас.
- Нет, нет!
- Но мы встретимся, Галка?! – вскричал Саня, устремляясь за нею с отчаянием и тоской, удивившей женщину. Она обернулась к нему с изумлением и, как бы успокаивая, коснулась его руки.
- Если хочешь, - сказала она. – Только я найду тебя сама.
Он поспешно написал на листке из записной книжки номер своего телефона и отдал ей.
- Галка! Непременно позвони. Я буду ждать!
- Да, хорошо! – И она протиснулась в автобус. И сразу ее заслонили, затолкали. Саня чуть не взвыл и пожалел, что послушался ее и не отправился ее провожать. Обычно спокойный и несколько меланхолично настроенный, Саня подпрыгнул на месте, махнул рукой, очевидно, в досаде на себя и зашагал куда глаза глядят.
Весь день ему казалось, что в жизни его что-то переменилось к лучшему, что-то очень хорошее произошло… Поздно вечером он добрался до дому, уже буднично настроенный, и Галка отодвинулась куда-то далеко. Конечно, она замужем, дети, наверное, муж из интеллигентов, иначе бы Галка не переменилась к лучшему настолько, что ее просто не узнать, - небо и земля… В семье своей она вполне счастлива, а то, что была грустна или тихо серьезна, - это от усталости, а может быть, от сознания счастья, когда человек не впадает в самодовольство и снобизм.
Саня включил приемник и сел за стол почитать на сон грядущий. Как человек думающий, горячо, хотя и подспудно, переживающий многие события и явления жизни, он засыпал плохо. За столом, над книгой, правда, он мог и вздремнуть, но в постели сон отлетал… И вот буквы замелькали то ярче, то слабее, будто водил он перед глазами лупой, как вдруг зазвонил телефон.
- Алло! Алло! – Женский голос просил и требовал его как можно скорее отозваться.
- Галка! – узнал он.
- Это я, - отвечала она. – Что ты делаешь? Ты один? А голоса?
- Минутку. – Он выключил приемник.
- Я звоню из автомата, - заторопилась она.
- Откуда?
- У метро “Площадь Восстания”.
- А где ты вообще живешь?
- Вообще далеко.
- Я сейчас к тебе подъеду.
- Разве ты так близко?
Он сказал где.
- Сиди, - рассмеялась она. – Я сама подъеду. Не удивляйся. Я все тебе объясню.
Она подъехала на такси. Он встретил ее на улице и привел к себе. При ней, когда они встретились на Невском, кажется, ничего не было. Теперь – сумка и модный матерчатый баул.
- Ты куда это собралась на ночь глядя? – спросил Саня.
- В командировку, - рассмеялась она.
Расспрашивать в его положении было неудобно, а Галка не пускалась в объяснения, присматриваясь к нему.
- Ты живешь один. Как хорошо! Ух, совсем забегалась.
- Кофе? Чай?
- Ах да! Ведь я ничего не ела с того часа, как мы расстались на Невском…
- Так идем на кухню. Сообразим что-нибудь.
- Сообразим? – рассмеялась она.
На ней было нарядное, светло-серое платье, в котором она выглядела и стройнее, и женственнее, чем прежде, однако с той же молодой силой, столь памятной для него.
- По правде, я бы не отказалась выпить немножко вина. Найдется?
Нашлись и вино, и кое-какая еда. Гостья, несомненно таящая в себе какое-то несчастье, повеселела, оказалась настоящей красавицей, молодой и яркой.
- Ох! – говорил Саня, ударяя себя по лбу. – Уж не снится ли это мне?
- Я совсем не пью и вот опьянела, смотри-ка!
Саня уже начал между тем побаиваться, что это отчаянное веселье кончится слезами, истерикой, к чему он был совершенно непривычен. Но она точно забыла все беды, если они и были… Говорила о Фолкнере, о Михаиле Булгакове (“Мастер и Маргарита”), авторах столь же трудных, как и модных, читала даже стихи наизусть… Казалось уже невероятным, что это Галка. Она и не она, скорее всего не она.
- Галка, можно у тебя спросить?
- По секрету?
- Да.
А она вдруг произносила:
- Послушай, ты Галка?
- А кто же я? Не знаешь? Я, может статься, привидение. Нынче снова поветрие на чудеса.
- Привидения не бывают столь прекрасны, как ты. Ты и не греза моя, это я знаю точно.
- Хочется мне произнести сейчас одну из “Молитв” Лермонтова. Знаешь, какую?
Она буквально молилась, со слезами на глазах.
Тут он встал из-за стола и, подойдя к гостье, опустился на колени.
- Дай и мне произнести стих из Лермонтова, - сказал он.
- Какой? – с живостью отозвалась она.
- А вот:
- Хорошо, - сказала она и закончила:
Произнесла она стих вопросительно. Саня в упоении, с неведомым волнением обнял ее за талию. О, еще никогда он не был так счастлив, исполненный любви и желания. Молодая женщина прижала его голову к груди и вздохнула.
- Галка, у тебя тяжесть какая-то на сердце? Откройся, - проговорил он, обнимая молодую женщину все радостнее и нетерпеливее.
- У меня все хорошо. Ты только обещай мне: не расспрашивать меня ни о чем больше и, слышишь, никогда не искать.
- Почему же?
Она поцеловала его, лаской заставляя замолчать.
- Скажи, какое у тебя самое заветное желание в этот час?
- Чтобы ты не уходила, чтобы ты осталась у меня.
- Слушаю и повинуюсь, - ответила она шутя, а между тем голос ее вздоргнул.
- О Галка!