– Леночка, – радостно приветствовал он меня, – вы, как всегда, вовремя, только что чай заварил.
Надо сказать, досужих граждан Кузьмич не жаловал, «солидных», как он выражался, клиентов определял на глаз, в окно крыльцо магазина видно прекрасно, а попасть внутрь можно было лишь с позволения Василия Кузьмича: услышав дверной звонок, он выглядывал в окно и по своему усмотрению либо открывал дверь, либо нет. Слово «солидный» имело для него какое-то свое значение, хорошо одетому господину он мог отказать, вежливо сообщив по переговорному устройству, что магазин не работает, и впустить вихрастого субъекта с кольцом в носу. Один такой в настоящий момент пасся в зале.
Вид у парня был совершенно очумелый, он дико озирался, двигая на полусогнутых по проходу. Похоже, соприкосновение с многовековой культурой мощно контузило бедолагу. Кузьмич, посмеиваясь, наблюдал за ним.
В зале находилось еще трое постоянных клиентов, сидели на приставных лестницах, благоговейно перелистывая книги. В закутке за стеллажом стол был накрыт к чаепитию. Причем на двоих. То ли Кузьмич собирался угощать кого-то из клиентов, то ли знал наверняка, что я зайду. Меня это ничуть бы не удивило.
Бергмана он по примеру Лионеллы звал хозяином, относился к нему с запредельным уважением и был мастером недомолвок, лишь только речь заходила о нем. Наверняка по этой причине он и оказался у меня на подозрении, точнее, его человеческая сущность. Иногда я всерьез думала: Кузьмич – пожилой вампир, удачно скрывающийся здесь от дневного света. По ночам он сидит на бергманской крыше и вместе с соседскими котами любуется городом. Временами к ним присоединяется Лионелла, перекинувшись в ворону. Вполне возможно, заглядывал на крышу и сам хозяин, этого я почему-то представляла крылатым змеем. Чушь, конечно, однако данная троица неизменно вызывала подспудное чувство тревоги, в случае с Кузьмичом вроде бы совершенно необъяснимое, потому что старикан он милейший.
– Кого ждем? – не удержавшись, кивнула я на чашки.
– Вас, Леночка. Признаться, успел соскучиться и очень надеялся, что придете.
– Потому и чашку поставили?
– Конечно. Поставил, чайку заварил и подумал: пусть заглянет к старику.
– А чашка действует как магнит?
– Что-то вроде этого.
– Ага, – кивнула я. – Хотите, подскажу вам более простой способ?
– Позвонить по телефону? – улыбнулся он. – Ну, это, пожалуй, даже слишком просто.
«Еще один чокнутый на мою голову», – мысленно усмехнулась я.
– Хозяин научил меня понимать знаки, которые посылает нам судьба. И сегодня мне был такой знак.
– Во сне меня видели?
– Нет. Шел по проходу и вдруг под ноги мне упал томик «Илиады».
– И как мы связаны?
– По-моему, это очевидно: Елена Прекрасная, из-за которой, собственно, и началась Троянская война.
– Действительно, очевидно. Странно, что я сама не догадалась.
– Большинство людей не обращают внимания на знаки.
– Надо будет взять мастер-класс. Чему еще вы научились у Максимильяна?
– О-о-о, – протянул старик, – по сути, я всем ему обязан.
Сомнительное утверждение, учитывая, что Кузьмич вдвое старше хозяина, хотя как знать.
– Давайте пить чай, – предложил он, как всегда, увиливая от разговора о Бергмане. Чай имел какой-то особенный вкус: апельсин, корица и еще нечто такое, что сразу и не распознать. – Что скажете? – спросил старик, улыбаясь.
– Божественно.
– Хозяин привез из своего путешествия.
– В чае он знает толк, – пришлось согласиться мне.
– Еще бы, – снисходительно кивнул Кузьмич.
Уверена, он не сомневался, нет ничего такого под небесами, в чем Бергман не знал бы толк. Сразу захотелось сказать какую-нибудь гадость, но я дипломатично улыбнулась. Тут взгляд мой задержался на соседнем столе, где лежали раскрытой толстенная книга, судя по виду, изданная в позапрошлом веке, очки Кузьмича и нечто вроде шкатулки со стеклянной вставкой посередине.