– То есть живет она на деньги Гоши?
– И по идее, должна бы с ним дружить, – кивнул он.
– Дружбы я не заметила, скорее всего, она рукой на него махнула и в его дела особо не вникала…
– А надо бы? – спросил Вадим, усмехнувшись.
– У него полно книг по черной магии, оккультизму, есть весьма специфические, купил через Интернет. Перерисовывал из книг картинки, одна другой омерзительней. Художеств этих набралось предостаточно.
Я рассказала про кукол и пентаграммы. Вадим лишь головой покачал:
– Только этого дерьма нам и не хватало. Думаешь, проблемы священника связаны с Гошиным хобби?
– Бывает, люди верят в глупости и похуже. Я даже таких знаю, – тут я широко улыбнулась, а Вадим хмыкнул, давая понять, что намек оценил.
– Допустим, отец Владимир каким-то образом узнал об увлечениях парня, например застукал его на кладбище… Сатанисты ведь кладбища уважают?
– Еще бы.
– Вот… Гоша в отместку принялся пакостить батюшке, а когда утонула девчонка, счел за благо смыться, боясь, что на него, чего доброго, убийство повесят.
– По-твоему, он до сих пор в бегах, не зная, что гибель Иры, с точки зрения правоохранительных органов, несчастный случай? А батюшка с данным вердиктом не согласен и…
– Не увлекайся, – перебил Вадим. – Батюшка мог навестить несчастную мать и по другой причине. Но все более-менее укладывается в эту незатейливую историю.
– И нет никакого убийства, а общая нервозная обстановка – результат Гошиных поисков кратчайшего пути к врагу рода человеческого?
– Против собак и кошек запросто мог ополчиться. И против отца Владимира. Тот памятник от краски оттирал, возможно, от Гошиных художеств.
– Иными словами, парень сейчас в поселке?
– Ну да. В город ездит за деньгами, в остальное время где-то здесь обретается.
– В тех же садах, к примеру?
– Пацан живет в Черкасове несколько лет и наверняка всю округу знает как свои пять пальцев. Одно смущает: если Гоша в поселке, на хрена ему столько денег?
– Надо поговорить со священником, – вздохнула я.
– Конечно. Однако придется раскрыть наше инкогнито. Не рано? Пока народ расслаблен, есть шанс увидеть то, что хотели бы скрыть.
Тут выяснилось, что с дороги мы сбились, умудрившись не там свернуть. И вместо площади оказались на небольшой улице, ведущей к лесу.
– Вернемся? – предложила я, Вадим пожал плечами.
– Прогуляемся. Надеюсь, там есть дорога. Куда-нибудь она нас выведет.
Мы отправились дальше и вскоре убедились: дорога обрывается возле крайнего дома. Зато есть тропа, она ведет в лес. Возвращаться не хотелось, и мы пошли по кромке картофельного поля, впереди между деревьев виднелись крыши домов, на них мы и ориентировались. Местность здесь холмистая, пришлось идти под гору, не скажу, что это была приятная прогулка. И тут взгляд мой упал влево, где в зарослях терновника стоял дом. Я вдруг сбилась с шага и замерла.
– Ты чего? – спросил идущий за мной Вадим.
– Дом, – сказала я, кивнув на заросли.
– Хочешь взглянуть?
– Не знаю, хочу ли, – честно ответила я. – Что-то с ним не так.
– Тем более стоит взглянуть, – усмехнулся он и взял меня за руку.
Идти пришлось по картофельному полю. Когда мы смогли добраться до дома, выяснилось, что к нему снизу вела неплохая дорога, посыпанная щебенкой. Вряд ли дорогой часто пользовались, но она была, возле дома делала плавный поворот и уходила к водонапорной башне, которую, судя по ее виду, давно забросили. Дом оказался нежилым. Железо на крыше успело проржаветь, окна заколочены, двустворчатые двери, выходившие на широкое крыльцо, тоже заколотили досками крест-накрест. Ограда палисадника завалилась. Вокруг буйство крапивы. Таких домов в русских селениях воз и маленькая тележка, но этот мне упорно не нравился.
Вадим стоял рядом, с любопытством на меня поглядывая. Подходить близко к дому мы не стали из-за крапивы, которая доставала мне до пояса. Да и не было у меня желания подходить ближе.
– Что подсказывает тебе внутренний голос? – не удержался Вадим.
– Он молчит. А твой?
– Мой вообще неразговорчивый, а на твой я надеялся.
– Место скверное, – буркнула я. – Надо у Ключникова поинтересоваться, что это за дом.
– А на что похоже?
– На что? – Я попыталась разобраться со своими ощущениями. – Страдания, боль, издевательства. И вместе с тем какая-то буйная радость. И все это связано с детьми.
– Папаша-алкаш измывался над домочадцами? – предположил Вадим.