— И полный извращенец. Хотя невероятно смелый, черт побери. Абсолютно бесстрашный — в жизни такого не видал!.. А вот и лавка мистера Блю. Но туда я схожу один, если не возражаешь. Подождешь меня здесь?
— Конечно. Только не избей его до полусмерти.
— Исключительно словесная головомойка! — Траунс усмехнулся, хрустнул пальцами и исчез в ломбарде.
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон оперся на трость и от нечего делать стал изучать проезжавшие мимо экипажи. По большей части в повозки торговцев были запряжены обычные лошади: паролошадей могли позволить себе немногие. Кучера, крепкие мужики, носили рубашки с закатанными рукавами, которые обнажали их мускулистые предплечья, толстые кости и жесткую кожу. Ни в одном из них не было ни унции жира, ни намека на претенциозность — и ни капли духовности: они усердно работали, потом ели, потом спали, потом опять работали и никогда не желали ничего другого. Бёртон восхищался ими и, как ни странно, немного завидовал им.
Спустя несколько минут он обернулся, услышав сзади тяжелые шаги. Из лавки вышел Траунс:
— Он заныл, как младенец, даже раньше, чем я успел сказать пару слов, — объявил детектив-инспектор. — Надеюсь, что какое-то время он пребудет на стезе добродетели. Это его второе предупреждение, третьего не будет — иначе я надену на него железные браслеты. Что скажешь, если мы заскочим к Брандльуиду? Его магазин недалеко, за углом.
— Отличная мысль.
И они отправились туда.
— Ты что-нибудь слышал о местонахождении Поющих Камней? — спросил Бёртон.
— Ни шепотка, но, быть может, до Брандльуида дошел какой-нибудь слух с того последнего раза, когда я говорил с ним. Он продолжает утверждать, что в тот вечер запер настоящие бриллианты в сейф. Однако мы точно знаем, что Изамбард Кингдом Брюнель похитил подделки. Так что либо Брандльуид врет — во что мне трудно поверить, ибо у него безупречная репутация, — либо какой-то невероятно искусный взломщик опередил Брюнеля, не оставив следов.
Они вернулись к Трафальгарской площади, пробились сквозь толпу, вышли на Чаринг-Кросс-роуд и направились к Сент-Мартин.
— Ты кого-нибудь подозреваешь?
Траунс снял котелок, хлопнул по нему и надел снова.
— Как мне кажется, главным подозреваемым должен быть… — начал детектив, но тут же оборвал себя: — Нет, ты только посмотри на это!
Из-за угла вывернуло причудливое средство передвижения и с грохотом двинулось к ним навстречу на огромной скорости. Это была транспортная многоножка. Евгеники брали живое насекомое, выращивали его до нужного размера, а затем убивали и отдавали труп инженерам, которые срезали верхнюю половину длинного трубчатого тела и удаляли внутренности. Оставался затвердевший хитиновый остов, который заполнялся паровыми машинами с педальным управлением. К каждому сегменту огромного тела привинчивали платформы, к ним крепили сиденья, над которыми натягивали полог, в точности повторявший отсутствовавшую половину тела. Водитель сидел спереди на стуле, вырезанном из головы насекомого: чтобы управлять этой диковинной машиной, он должен был умело манипулировать длинными рычагами.
Этот новый тип омнибуса был битком набит пассажирами: каждое сиденье занимали по трое, многие стояли, а некоторые, рискуя жизнью, свисали наружу, гикая и ухая в восторге от того, что кэбы и экипажи, телеги и паросипеды, лошади и пешеходы торопятся убраться с дороги и зачастую вылетают на противоположную часть улицы. Трубы по бокам выбрасывали в воздух густые облака горячего пара, и, когда омнибус пролетал мимо Бёртона и Траунса в узкой щели, образовавшейся посреди потока экипажей, оба на мгновение ослепли. Из толпы раздались яростные проклятия и богохульства; потом послышались громкий треск, резкий крик и паническое ржание.
— До чего же уродливо это чудище! — прорычал Траунс, вынул из кармана платок и отер лицо.
— Одна из самых экстравагантных вещей, когда-либо виденных мною! — воскликнул Бёртон. — Я читал, что технологисты экспериментируют с панцирями насекомых, но понятия не имел, что они добились такого прогресса!
— Неужели ты это считаешь прогрессом? — возразил Траунс, махнув шляпой на улицу которая постепенно появлялась из-под истончавшейся дымки. — Взгляни: это же самый настоящий хаос! Мало нам лошадей, паровых лошадей и пенни-фартингов на улице в одно и то же время — так теперь еще и чертовы паронасекомые! Скоро люди будут гибнуть у них под ногами!
— Хм-м, — согласился Бёртон. — Мы безусловно должны что-то сделать с таким обилием не подходящих друг другу машин.