— Но в нем нет шипов.
— На самом деле есть, только растут они у него внутри. Знакомы ли вы с джентльменом по имени Ричард Спрюс?
— Да, конечно, член Королевского географического общества. Последнее время он всё время в центре общественного внимания, и я довольно часто вижу его.
— Похоже, он стал парией, не так ли?
Бёртон кивнул:
— Общество и пресса считают, что он один в ответе за трагедию в Ирландии.
— О да, капитан, безусловно. И эта трагедия, по мнению некоторых, вынудила нас вмешаться во внутриамериканский конфликт. Не кажется ли вам, что такая ноша чересчур тяжела для одного человека?
— Я склонен согласиться с вами.
— А известно ли вам, что на прошлой неделе Спрюс, вместе со своими коллегами-евгениками, встретился с немецким агентом графом фон Цеппелином [119]и попытался бежать в Пруссию?
— Он действительно пытался бежать?.. Загнанный в угол идиот!
— Обезьянья сперма! — добавила Покс.
— Вы можете называть его идиотом, сэр, я называю его предателем: ущерб, который он мог бы причинить империи, если бы продал эти, — Бёрк кивнул на кактус, — и некоторые другие государственные секреты, был бы просто неисчислим!
— Кактус — государственный секрет? — поразился Бёртон.
— Этот — безусловно.
— К счастью, мы сумели перехватить Спрюса и его соратников до того, как Цеппелин увез их в Пруссию, — подхватил Хэйр. — Сам граф, к сожалению, сбежал, зато евгеники теперь в Тауэре.
— Почему именно там?
— Мы оборудовали специальное помещение под старыми темницами. Именно там должны были закончить свои дни Дарвин и Бэббидж, если бы вы, сэр… хм-м… не позаботилисьо них. Я прав, мистер Бёрк?
— Безусловно, мистер Хэйр, безусловно! — Бёрк осторожно коснулся кактуса. — В любом случае, подобные устройства никак не должны попасть в чужие руки, и менее всего — в руки пруссаков. Династия Бисмарков пытается объединить все германские государства и основать Европейскую империю [120]— это может привести к войне, какой еще не видел мир. И мы не можем допустить, чтобы у пруссаков появилось оружие вроде этого.
— Ибо буйны будут грядущие перемены… — тихо процитировал Бёртон. — Многих мягкотелых из твоего рода вихрь сбросит с поверхности Земли…
— Что вы сказали, капитан?
— Ерунда. Однажды я слышал эти слова.
Скоро разразится шторм, ты будешь свидетелем Конца Великого Цикла и ужасающих мук при рождении Нового; прошлое и будущее вступили в ожесточенную схватку.
Он вспомнил свой сон. И графиню Сабину. Вспомнил, что Джон Хеннинг Спик уехал в Пруссию вместе с несколькими евгениками. Затем он взглянул на кактус и спросил:
— Это оружие?
— Да, — ответил Хэйр. — И вы должны быть крайне осторожны с ним. Носите его всегда с собой и не разрешайте врагам даже коснуться его.
— Позвольте продемонстрировать, — сказал Бёрк, беря со стола кактус и держа его как револьвер. — Руке очень удобно: рукоятка слегка пружинит, но остается твердой и увесистой. Видите выступ? Дерните его — и кактус сразу перейдет в защитное положение: соки внутри загустеют, и за доли секунды образуются острые ядовитые шипы. Теперь я делаю так…
Бёрк направил кактус на противоположную стену и нажал на выступ-«курок». Бах! — И в стене застряло несколько шипов.
— Бог мой! — воскликнул Бёртон. Шипы продырявили обои в опасной близости от миниатюры, украшенной дорогой рамкой и изображавшей его родителей. Бёртон подошел к стене и сосчитал шипы: их было ровно семь — в отверстиях влажно блестели иголки три дюйма длиной. [121]
— Не прикасайтесь! — вскрикнул Хэйр, когда Бёртон протянул руку, собираясь вытащить шип. — Они покрыты сильнейшим ядом: достаточно одной капле попасть на кожу, как вы мгновенно потеряете сознание и придете в себя не раньше чем через три часа.
— Неслабо!
— Яд станет безвредным примерно через пять минут.
— Он уже перезаряжается, — сказал Бёрк, махнув «револьвером». — Пока кактус в защитном положении, он непрерывно производит шипы. Вы можете стрелять из него много часов — «пуль» всегда хватит. Однако… — Бёрк отжал выступ активации, — …вот так. Сейчас он спит, и вы не простре́лите себе ногу. Я — тоже. Я вообще очень осторожен по природе. Верно, мистер Хэйр?
— Конечно, мистер Бёрк. Вы очень осторожный человек.
— Кактус ваш, капитан, возьмите, — сказал Бёрк. — И не забывайте каждую неделю опускать в воду вот этот конец, с корнями, на пару часов. — Бёртон подошел к своим гостям и принял оружие. На ощупь оно казалось странно живым — впрочем, именно таким оно и было на самом деле.
— Простите меня, капитан, если я позволю себе коснуться одного весьма деликатного вопроса, — продолжил Бёрк. — Выполняя некоторые задания, вам пришлось совершить несколько убийств. Мы знаем, как все они произошли, и полностью поддерживаем вас.
Хэйр утвердительно кивнул и добавил:
— Даже в случае с сэром Чарльзом Бэббиджем. Хотя некоторые назвали бы это убийство неспровоцированным.
Бёртон сглотнул и тихо сказал:
— Должен признаться, я всё время спрашиваю себя: оправданы ли были мои действия? Не совершил ли я преступления?
— Нет, — хором ответили Бёрк и Хэйр.
— В тот день у меня был приступ малярии, и я ни о чем не мог судить здраво.
— Вы рассудили совершенно правильно, — подтвердил Бёрк. — К тому времени мы уже наблюдали и за Бэббиджем, и за его работой. По нашей классификации, он был «потенциальной угрозой».
— Игломет облегчит вам моральное бремя, капитан Бёртон, — добавил Хэйр, — ведь вы только оглушаете врага и сразу зовете нас. А мы забираем его в безопасное место, где сможем допросить и, если удастся, восстановить.
— Звучит довольно зловеще.
Оба гостя промолчали. Часы начали бить одиннадцать.
— Заячьи гондоны! — прошипела Покс.
— Благодарю вас, джентльмены, — сказал Бёртон, укладывая кактус в карман. — Будем надеяться, что этот удивительный «револьвер» послужит на благо империи. А теперь к делу. Вы подготовили бумаги?
— Разумеется, — ответил Бёрк.
— И они выдержат проверку?
— Самую тщательную, — подтвердил Хэйр.
— В таком случае, любезно попрошу вас обоих проследовать за мной в гардеробную: я подберу вам грим и одежду, которая больше подходит инспекторам.
Хэйр сглотнул и с тоской посмотрел на Бёрка. Бёрк прочистил горло, посмотрел по сторонам, потом перевел взгляд на Хэйра и, наконец, опять на Бёртона:
— Я полагал… — пробормотал он, — мы могли бы пойти в своей одежде…
Бёртон расхохотался:
— Поверьте мне, коллеги: если вы войдете в Бедлам в таком виде — обратно уже не выйдете!
В 1247 году братья и сестры Ордена Вифлеемской звезды воздвигли монастырь напротив Тауэра. В 1337 году он стал Бетлемской королевской больницей. Через двадцать лет в ней начали лечить сумасшествие; правда, «лечение» означало, что пациента попросту запирали и мучили. В 1660-е годы больница получила прозвище Бедлам, и очень скоро это слово вошло в язык, означая беспорядок, разор и умопомешательство. В 1770 году Бедлам открыл двери для зевак, которым разрешалось смотреть на сумасшедших и зубоскалить над их гримасами. В середине 1800-х годов были приняты некоторые меры для улучшения больничных условий, и Бедлам переехал в огромное новое здание. Впрочем, понадобилось совсем немного времени, чтобы и оно стало темной, убогой, зловонной дырой, из которой почти ни для кого уже не было выхода.
Ричард Бёртон, Грегори Хэйр и Дамьен Бёрк уже миновали северное, восточное и южное крылья здания больницы. Теперь они исследовали ее западное крыло, открывая одну дверь за другой. Сопровождал их главный врач по имени Генри Монро — человек среднего роста и обычного сложения с бледным лицом, широко расставленными карими глазами, коротко стриженными седыми волосами и небольшой бородкой. Время от времени его рот искажал нервный тик, а сам он громко вскрикивал, при этом голова у него отлетала вправо. За ними следовали двое санитаров огромного роста; их кожаные фартуки были испачканы какими-то бурыми пятнами, которые выглядели весьма подозрительно.
119
Фердинанд Адольф фон Цеппелин (1838–1917) — немецкий военный деятель, специалист по воздушной разведке. Изобретатель и испытатель первого жесткого дирижабля (1900).
120
В альтернативной истории, созданной фантазией писателя, князь Отто фон Бисмарк (1815–1898), по-видимому, совершил военный переворот, будучи министром-президентом Пруссии (1862–1873), и основал собственную династию германских императоров. Можно предположить, что в альтернативной истории Марка Ходдера «Европейская империя» Бисмарков должна возродить Священную Римскую империю германской нации (1512–1806).