— Простите?
— Убейте меня, сэр Ричард. Всё остальное сделает Брюнель.
Дрожащей рукой Бёртон вынул рапиру из трости.
— Вы уверены? Вы действительно хотите, чтобы я убил вас?
— Конечно, хочу! Вперед, черт побери! Я должен работать дальше.
— Вы абсолютно уверены, что ваши воспоминания останутся в бриллиантах?
— Да!
— И это замечательно иллюстрирует мой тезис. В жизни нельзя быть уверенным ни в чем, сэр Чарльз: эти бриллианты подделка. — С этими словами Бёртон шагнул вперед и вонзил рапиру в сердце ученого. — Теперь вы согласны с моей точкой зрения?
— Подделка?.. — прошептал Бэббидж и умер. Тело соскользнуло со шпаги Бёртона и рухнуло на пол.
Королевский агент повернулся к Паровому Человеку. Громадная машина стояла без движения, только меха на ее плече безостановочно поднимались и опускались. От сигары осталось немногим больше дюйма. [29]
— Разве коллекция Франсуа Гарнье не подлинная? — прозвенели колокольчики.
— Это кристаллы оникса.
— Но это невозможно.
— Взгляните сами.
Бёртон отступил на шаг. Брюнель прогрохотал мимо, взял один камень из руки Бэббиджа и какое-то время держал его в воздухе, пока другая рука держала перед ним увеличительную линзу. Бёртон не имел понятия, как работают глаза инженера.
— Вы правы, — прозвенел Брюнель. — Значит, Бэббидж напрасно умер, и его устройство бесполезно.
Королевский агент почувствовал, что его колени подкашиваются. Он убрал рапиру обратно в трость.
— Я не могу сражаться с вами, Брюнель: я едва стою. Лучшее, что я могу сделать для вас, — это дать вам совет.
— Совет?
— Перестаньте общаться с безумными учеными. Власти и так уже заинтересовались вами после истории с Дарвином и его сообщниками. А эта последняя выходка совсем не улучшит вашей репутации. Исправьте себя, Изамбард. Исправьте!
Слова еще не успели отзвучать, как комната закружилась, Бёртон пошатнулся и упал на пол. Огромный инженер наклонился над ним:
— Сэр Ричард, в моей секте есть люди, которые могут убить вас.
— Не сомневаюсь ни секунды, — прошептал Бёртон, и перед глазами у него сгустилась темнота. — Держу пари: первый среди них Джон Спик.
— Вы ошибаетесь: лейтенант Спик больше не состоит в секте технологистов. Несколько недель назад небольшая группа евгеников сбежала в Пруссию, и он вместе с ними.
Глаза Бёртона почти закрылись.
— Делайте со мной что хотите, — сонно сказал он. — Я в ваших руках.
— Я бы хотел попросить вас.
— Попросить? О чем?
— Моя невеста, сестра Флоренс Найтингейл, [30]исчезла. Больше месяца никто не видел ее и не слышал о ней. Найдите ее.
— Вы хотите, чтобы я…
— Нашел ее. Вы попытаетесь?
Бёртон сумел кивнуть. Комната закрутилась вокруг него.
— Я заберу тело сэра Чарльза и похороню на тихом кладбище. Он ненавидел шум. Мы еще встретимся, сэр Ричард, — прозвенели далекие колокольчики.
Забвение.
Хлопнул полог палатки, и появился Спик, высокий худой мужчина с бледным лицом, ясными глазами, светло-каштановыми волосами и длинной кустистой бородой. Его взгляд обычно бывал мягок и немного застенчив, но сейчас глаза горели диким блеском.
— Они обрушили палатку прямо мне на голову! Едва не избили! Почему мы не стреляем?
— Да, похоже, придется это делать, — согласился Бёртон, с опозданием сообразив, что положение намного серьезнее, чем он думал. — Быстрей, вооружаемся! Будем защищать лагерь.
Они переждали несколько минут, проверяя оружие и вслушиваясь в шум снаружи.
— Их очень много, а наши охранники дали деру! — сообщил Хёрн, вернувшийся из разведки. Он едва переводил дух. — Я пару раз выстрелил в толпу, но запутался в веревках от палаток. И какой-то огромный сомалиец замахнулся на меня здоровой дубиной. Я пустил в негодяя пулю! Строян или убит, или без сознания; я не смог добраться до него.
Вдруг что-то ударило по стене палатки. Потом еще и еще, и вот уже целый вал страшных ударов обрушился на полотно; дикие крики неслись со всех сторон. Нападавшие роились вокруг, как шершни. Сквозь вход полетели дротики, в парусину вонзились ножи.
— Бисмалла! — завопил Бёртон. — Надо срочно добраться до боеприпасов и вооружиться как следует. У задней стенки к шесту привязаны копья. Давай их сюда!
— Слушаюсь, сэр! — ответил Хёрн, метнувшись в заднюю часть палатки. Потом закричал оттуда: — Эти гады режут брезент!
Бёртон выругался.
— Если палатка обрушится, мы будем, как котята в мешке! Все наружу! Быстро!
И он вылетел из палатки в африканскую ночь, где его поджидали человек двадцать туземцев. Остальные шныряли по лагерю, угоняя верблюдов и грабя припасы. Бёртон с криком бросился в гущу сомалийцев, орудуя саблей.
Не лейтенант ли Строян лежит там, в тени? С этого места было не видно. Бёртон с трудом прорубил себе дорогу к лежащей ничком фигуре, вопя от боли каждый раз, когда получал удар дубиной или древком копья; из ран его сочилась кровь.
Черт, где остальные? Он бросил мгновенный взгляд назад и увидел, что Спик пятится к палатке, его рот раскрыт, а в глазах ужас и паника.
— Стой! Ни шагу назад! — заорал Бёртон. — Иначе они решат, что мы отступаем!
Спик посмотрел на него непонимающим диким взглядом, и именно тогда, в пылу сражения, их дружбе пришел конец, потому что Джон Хеннинг Спик понял: его считают трусом.
В тот же миг дубина ударила Бёртона в плечо. Он повернулся и, не вглядываясь, наотмашь полоснул нападавшего. Бёртон метался взад-вперед, как затравленный зверь, и размахивал саблей. Чьи-то руки схватили его за спину. Он резко обернулся, подымая саблю, и в самый последний миг узнал Эль-Балюза.
Рука с саблей замерла на полпути. И тут голова его словно взорвалась от боли. Какая-то тяжесть ударила его в бок и швырнула на каменистую землю. Пронзенный болью, Бёртон не сразу понял, что произошло: заостренный дротик впился ему в левую щеку, прошел насквозь и вышел из правой, выбив несколько зубов, порезав язык и раскрошив нёбо.
Он изо всех сил цеплялся за сознание, но оно уплывало.
Боль.
Черт побери, Спик, помоги мне! Помоги!
Мокрая тряпка на лбу. Под ним сухие простыни.
Бёртон открыл глаза. Над ним стоял Алджернон Суинберн и ухмылялся:
— Ночной кошмар, Ричард. Тот самый.
Бёртон подвигал языком во рту. Сухо, крови нет.
— Воды, — прохрипел он.
Суинберн потянулся к прикроватному столику:
— Сейчас.
Бёртон заставил себя сесть, взял предложенный стакан и жадно осушил. Его друг взбил подушки, и Бёртон снова лег, чувствуя тепло, уют и бесконечную слабость. Он находился в своей собственной спальне на Монтегю-плейс, 14.
— Это была очень плохая атака, — сообщил Суинберн. — Я имею в виду малярию, а не события в Бербере, — с усмешкой добавил он.
— Всегда тот же самый проклятый сон! — буркнул Бёртон.
— Но ведь тут нечему удивляться, верно? — заметил Суинберн. — Ночные кошмары будут мучить любого, кому проткнут дротиком харю.
— Давно?
— Атака в Бербере?
— Давно я без сознания, чертов клоун?
— Пять дней у тебя была лихорадка, а потом ты еще три дня спал без просыпу. Доктор Штайнхауэзер заглядывал каждые несколько часов и давал тебе дозу хинина. И еще мы дважды в день вливали в тебя куриный бульон, хотя я очень сомневаюсь, что ты это помнишь.
— Не помню. Последнее воспоминание — Брюнель в монастыре. Восемь дней! А что с тобой? В последний раз, когда я тебя видел, ты кувыркался между деревьями.
— Да, треклятый лебедь оказался непокорным мерзавцем. Потом я кликнул эскадрон констеблей, и мы притащили фургон в Скотланд-Ярд. Только зря потратили время: там не было никаких отпечатков пальцев и вообще ничего связанного ни с ограблением Брандльуида, ни с Брюнелем и его заводными людьми. В общем, пока хирург из Скотланд-Ярда занимался моими порезами и ушибами, приплелись Уильям Траунс, Герберт Спенсер и констебль Бхатти, точно в том же виде, что и я. Мы знали, что ты должен послать нам весточку, поэтому, после того как нас перевязали, утешили, потрепали по головке и пожелали счастья, мы отправились в офис Траунса, сели у огня и стали ждать. Потом прилетела Покс и передала твое сообщение. Мы собрали констеблей и на паросипедах отправились в Крауч-Энд. Ты валялся в монастыре без сознания, рядом с тобой лежали бриллианты. И ни малейшего следа Изамбарда Кингдома Брюнеля.
30
Флоренс Найтингейл (1820–1910) — знаменитая в Британии сестра милосердия, прославившаяся своим активным участием в Крымской войне. С 1965 года день рождения Флоренс Найтингейл ежегодно отмечается как Международный день медсестры.