— Мы, полицейские, привыкли к оскорблениям, — ухмыльнулся Бхатти. — Насколько я знаю, решения этой проблемы еще не нашли, не так ли?
— Нет, констебль… Через эту комнату, джентльмены: клетки снаружи.
— Констебль Бхатти, мисс.
— Нет, констебль Бхатти, еще не нашли. Секунду. — Она остановилась около двери, повертела в руках кольцо с ключами, выбрала подходящий и вставила в замок. — Приготовьтесь, джентльмены, — посоветовала мисс Мэйсон с кривой улыбкой.
Она открыла дверь, и они вошли в комнату. Вдоль стен стояли стеллажи с клетками, которые буквально взорвались оскорблениями:
— Сраные алкаши! Старые пердуны! Блудливые павианы! Дрочливые импотенты! Жирные индюки! Краснорожие ублюдки! Тупоголовые уроды! Неотесанная деревенщина! Обоссанные жополизы!
Оглушительный хор гремел не смолкая, пока они шли по длинной комнате к двери в дальнем конце.
— Прошу прощения! — изо всех сил крикнула мисс Мэйсон. — Не берите в голову.
Суинберн хихикнул. Эти попугаи-болтуны были одними из первых творений евгеников, признанных британским обществом. Человеку достаточно было отправиться на почту и сообщить птице свое послание, а также имя и адрес получателя, после чего попугай немедленно летел и доставлял сообщение. Одни евгеники знали, каким образом маленькие пестрые создания находят адресатов, но птицы не ошибались никогда.
Однако была и проблема. Болтуны ругали и оскорбляли всех, кого встречали. Каждое сообщение было щедро приперчено проклятиями, которых отправитель, естественно, не говорил. Тем не менее система оказалась очень популярной, и не в последнюю очередь оттого, что некоторые птицы изобретали полностью бессмысленные слова, которые всё равно звучали оскорбительно. Эти «новые ругательства» иногда становились последним криком моды. Недавно болтун, прилетевший с приглашением на поэтический вечер к лорду Хэверли, назвал Суинберна «болтливым чубососом», и поэт несколько дней хохотал почти без передышки. «Сердечно приглашаю вас — ты, болтливый чубосос, — на вечер вонючей поэзии и на стакан разбавленного мочой вина…»
Сквернословящие птицы наглядно показали трудность, которая с самого начала преследовала евгеников: какое бы животное ученые ни подвергали изменениям, всегда появлялся побочный эффект. Гигантские ломовые лошади, например, не контролировали свои мегапродуктивные кишки и мочевые пузыри. В Лондоне, где улицы и так воняли всем, чем только можно, это представляло серьезную проблему, пока предприимчивые технологисты не изобрели автоматических уборщиков (крабов-чистильщиков), которые каждую ночь бродили по улицам, собирая испражнения.
— Ведьмины рожи! Вонючие пасти! Ощипанные петухи! Говнюки! Идиоты! Молокососы! Грязные подонки! Обосравшиеся лунатики! Щенки-прихлебатели!
Следуя за мисс Мэйсон, мужчины добрались до конца комнаты. Юная женщина отперла дверь и, дождавшись, пока все проскочат, с шумом ее захлопнула, а потом раскрыла зонтик.
— Я думаю, на сегодня вполне достаточно. Еще раз извините, джентльмены.
Они оказались в широком поливаемом дождем дворе, около нескольких рядов клеток. В каждой клетке было вертикальное колесо, внутри которого изо всех сил бежала борзая. Их было не меньше двадцати, и за гулом от крутящихся колес не было слышно ровного шума дождя. Этих борзых называли бегунками, они составляли вторую половину Британской почтовой службы. Болтуны передавали голосовые сообщения, а собаки разносили письменные, носясь от двери к двери с бумагами, зажатыми между зубами. На самом деле они даже не моглиостановиться и, прибыв на место назначения, перебирали ногами на месте, пока у них не забирали послание. Кроме того, они отличались поразительным аппетитом и требовали еды у каждого, кто их использовал.
— Они только что заснули, — сказала мисс Мэйсон, указывая на животных.
— Бегают во сне? — удивился Суинберн.
— Да. Именно поэтому я и поставила к ним в клетки колёса. Всё лучше, чем бегать по двору. Лебеди вон там.
Она указала в дальний конец площадки, где в высоких загонах стояли девять невероятно огромных лебедей. Головы на элегантно изогнутых шеях парили в воздухе на высоте пятнадцати футов. [26]Глазки-бусинки глядели на группу приближающихся людей.
— Не волнуйтесь. Они почти ручные.
— Почти? — с сомнением спросил Траунс. — Меня это не слишком успокаивает.
— Будь они чуть более дикими — моментально склевали бы вам головы. Они очень агрессивны по природе.
Траунс разгладил усы.
— Но есть четыре достаточно ручных, да? — спросил Бёртон.
— Пять, — добавил Спенсер.
— Да, сэр, хотя вам придется немного постараться. Они еще слишком упрямы.
— Давайте как можно быстрее запряжем их: у нас совсем нет времени!
Мисс Мэйсон подошла к сараю, из которого достала упряжь и несколько коробчатых воздушных змеев. Потом взяла длинную тонкую палку, вернулась к загонам и вывела наружу пять огромных белых птиц.
— Вниз! — скомандовала она, легонько стукнув одного из лебедей тростью. Тот услужливо присел, и, пока Спенсер держал зонтик над мисс Мэйсон, она показала мужчинам, как привязывать поводья к основанию шеи лебедя, проводя их над спиной. Суинберн, уже летавший раньше, помог ей пристегнуть одни концы длинных кожаных ремней к ногам, а другие — к воздушным змеям, которых Бёртон и Траунс уже развернули. Не отрываясь от работы, королевский агент сказал своим товарищам:
— Ищите крабов-чистильщиков.
— Зачем? — удивленно спросил Траунс.
— Я заметил, что конец Сент-Мартин не убран, — ответил Бёртон. — И теперь я знаю почему: крабы соблазнились мегаломовиком. Вы сами знаете, что они всегда следуют за лошадьми, убирая навоз. Я даже осмелюсь сказать, что они висят у него на хвосте!
— Отличная мысль, капитан! — воскликнул полицейский.
Мисс Мэйсон помогла констеблю Бхатти забраться в змея. Он сел на полотняное сиденье, вставил ноги в стремена и взял поводья. Женщина показала ему, как управлять птицей.
Спустя пару минут все мужчины уже сидели в воздушных змеях. Мисс Мэйсон отошла назад.
— Секунду! — крикнула она. — Подождите здесь: у меня есть идея!
И она помчалась обратно в тренировочный центр.
— Что она задумала? — недовольно проворчал Бёртон, но мисс Мэйсон уже бежала обратно, держа в руке сине-желтого болтуна.
— У всех почтовых попугаев есть уникальный код, — сказала она. — Это Пи-Оу-Экс Джей-Эр-5, из нового поколения. Как только она познакомится с вами — сможет отыскать любого: ей даже не нужен адрес. Вы можете использовать ее для переговоров в воздухе и называть просто Покс. Она держится наравне с лебедями: это самая быстрая из всех моих птиц. Скажите ей ваши имена! — И она по очереди поднесла птицу к каждому.
— Капитан Ричард Бёртон.
— Вонючий головорез! — просвистела малышка.
— Детектив-инспектор Уильям Траунс.
— Неуклюжий шут! — приветствовала она его.
— Алджернон Чарльз Суинберн.
— Тупой оборванный крохобор, — хихикнула она.
— Констебль Шиамджи Бхатти.
— Гребаный мусороукладчик! — прощебетала она.
— Герберт Спенсер.
— Красавчик с ангельским личиком, — пропела птица.
— Боже мой! — воскликнула мисс Мэйсон. — Неужели это был комплимент?
— Пожалуйста, — раздраженно выдохнул Бёртон, — нет времени!
Девушка слегка кивнула и поставила болтунью на плечо Бёртону. Та тут же присела, и королевский агент почувствовал, как маленькие коготки вонзились в его мокрое пальто.
— Удачи! — сказала мисс Мэйсон, отступая. — Констебль, забегите ко мне завтра. Вы обязаны рассказать, что происходит!
Бхатти улыбнулся и кивнул.
— Идите внутрь и обсушитесь, — посоветовал он, — ваши тапочки уже промокли насквозь!
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон щелкнул поводьями. Его лебедь расправил крылья и, громко хлопая ими, взвился в воздух через пять шагов. Кожаные ремни упряжи развернулись и, туго натянувшись, устремились вслед за птицей; воздушный змей взлетел в небо.