— Аргх! — крикнул поэт и схватился за виски, почувствовав ужасное давление на мозг. — Нет, — выдохнул он, — не войдешь! Никогда не войдешь в меня!
Прозвучал выстрел: это Спенсер выстрелил Претенденту в бок. Потом философ резко обернулся и побежал к карете премьер-министра. Там его за плечо схватил призрак. Спенсер забился, пытаясь вырваться. Претендент впал в неистовство: он топал ногами, махал руками, выл, стонал, шипел, кричал и, наконец, бросился к ближайшей из паролошадей. Она весила больше тонны, но под его натиском покачнулась и опрокинулась, едва не раздавив Суинберна, а потом заскользила по булыжникам, искрясь и испуская струи белого пара: у нее лопнула одна из труб.
— Святая Мария! — раздался приглушенный голос из кабины. — Помогите!
Это был водитель Пальмерстона: он тихо дрожал в своем ящике с момента появления призраков, которые заставили всю охрану перестрелять друг друга. Поросячьи глаза Претендента вспыхнули, когда он услышал вопль. В следующее мгновение он оказался рядом с кабиной, схватился за клин, которым она оканчивалась, и стал раскачивать его взад-вперед. Человек внутри жалобно завыл. Суинберн услышал у себя в голове шепот:
— Тичборн! Чертовы аристократы! Они пытаются убежать от Тичборна!
Он тряхнул головой.
— Нет! — провыл поэт. — Нет! Нет! Это несэр Роджер чертов Тичборн!
Суинберн прошел сквозь колыхавшееся перед ним привидение, поднял кактус и выстрелил. Но, когда он нажимал на выступ, рука дернулась, и иглы разлетелись в разные стороны.
— Чертов заговор! — выдохнул он, слова сами выходили из его рта. Каким бы ожесточенным ни было сражение на улице, битва в голове у поэта была еще ожесточеннее. Адмирал Лорд Нельсон прыгал вокруг Претендента, нанося ему удары; рапира плясала в его механической руке. Призраки окружили его и пытались схватить за руки, но остановить не смогли. Когда рапира срезала первые два выступа на черепе Претендента, жирная тварь застонала, из ран хлынула кровь, и два черных камня упали в сточную канаву. Суинберн почувствовал, как давление на его мозг уменьшилось.
— Герберт, — крикнул он, — собирай бриллианты: нам нельзя их потерять!
Претендент обернулся и кинулся на Нельсона, который немного отпрыгнул от него и принял боевую стойку. Яростно размахивая руками, Претендент пытался схватить сверкающую рапиру, которая раз за разом срезала с него куски плоти. Спенсер наконец вырвался из цепких рук призраков, бросился вперед и поднял два Поющих Камня. Пока он их подбирал, на землю упал третий. Претендент схватился за голову и пронзительно заорал:
— Я вспомнил! Я вспомнил!
Нельсон отпрыгнул от туши, которая, пошатываясь, снова бросилась на него. Рукава пиджака Претендента и рубашка под ним висели клочьями. Он поднял руки, обнажив свои совершенно разные предплечья. Похоже, монстр вообще не чувствовал боли. Рапира быстро отдернулась от ищущих пальцев, и Претендент заревел от разочарования. Герберт запрыгнул ему за спину и подобрал третий камень, потом еще два, слетевшие с раздутой головы. Суинберн принялся стрелять в спину чудовищу, надеясь, что рано или поздно яд проникнет внутрь.
— Я хочу мясо! — заорал Претендент. Кровь ручьями стекала с его лица, и он каждые несколько секунд слизывал ее.
Упал шестой алмаз. Адмирал Лорд Нельсон еще резвее запрыгал вокруг Претендента. Последний камень находился почти у затылка гигантской головы, и заводному человеку нужно было оказаться позади монстра. Пока оба двигались взад-вперед по булыжной мостовой, Спенсер сумел подобрать шестой камень.
Внезапно заводной человек прыгнул вперед, проскользнул под ударившим кулаком, резко обернулся и срезал рапирой последний оставшийся выступ на черепе врага. Маленький кусочек плоти полетел вниз, хлынула кровь, черный бриллиант сверкнул в полете и приземлился у самых ног Спенсера. Тот быстро подобрал его. Теперь вся коллекция Франсуа Гарнье лежала у него в кармане.
— А-а-арх! — заорал Претендент. — Больно! Мясо! Хочу мясо!
Он обернулся к Нельсону и отступил на пару шагов, глядя сквозь кровь, бегущую по его лицу. Казалось, на мгновение ярость покинула Претендента, и он вздрогнул. Суинберн, с чувством глубокого облегчения, опустил игломет: теперь он полностью пришел в себя и лишь внимательно наблюдал.
— Нет, — пробормотал толстяк. — Нет. Я не… я не… — Он поднял к лицу свою более толстую руку. — Я не Роджер… — Он запустил тупые ногти в лоб и в щеки. — Я не Роджер Тичборн! — С тошнотворным звуком он оторвал свое лицо от черепа и триумфально поднял его перед собой. — Меня зовут Артур Ортон! И я хочу мясо! — Потом он сунул отодранную плоть в рот и начал ее жевать.
— О, — прошептал Суинберн, — так вот, значит, что мы имеем в итоге!
Артур Ортон внимательно осмотрел Адмирала Лорда Нельсона.
— Ты — не мясо! — громыхнул он. Его окровавленное лицо без кожи, всё в сыром мясе и в пульсирующих венах, начало поворачиваться, пока он не посмотрел прямо на Герберта Спенсера.
— Но ты…
Со скоростью, невероятной для такого великана, Ортон бросился к философу. Тот собрался бежать. Адмирал Лорд Нельсон ожил. Он сделал два больших шага, поднял рапиру, поднес ее к спине Ортона и… внезапно замер: у него кончился завод.
В шею Спенсеру вцепились мясистые пальцы. Суинберн достал кактус и начал лихорадочно стрелять.
— Траунс! — пронзительно закричал он. — Стреляй! Быстрее!
Но детектив остался неподвижен: он был либо мертв, либо без сознания. Почувствовав, что его подымают в воздух, Спенсер заорал.
— Мясо! — радостно проорал Ортон и вонзил зубы в шею философа. Когда зубы перекусили позвоночник и выгрызли из тела куски еще трепещущей плоти, жалобный крик жертвы умолк. Ортон сорвал голову Спенсера с плеч; отброшенная в сторону, она запрыгала по булыжникам. Кровь била фонтаном из шеи, и чудовищный мясник захохотал, когда она брызнула ему в лицо.
— Нет! — всхлипнул Суинберн. — Господи Иисусе, пожалуйста, нет!
Тело Спенсера, всё еще бившееся в конвульсиях, Претендент держал большей рукой; меньшую он засунул в шею и протолкнул глубоко вовнутрь.
— А-а-ах! — вздохнул он, вытащив окровавленную руку обратно: ее пальцы сжимали еще бьющееся сердце философа. Ортон вырвал артерии и облизал руку.
— Почему ты, черт тебя побери, не умираешь?! — яростно заорал Суинберн, по его щекам текли слезы. Претендент обернулся, посмотрел на поэта и, продолжая жевать трепещущее сердце, нехорошо оскалился. Суинберн поднял кактус и, не целясь, выстрелил. Иглы попали Ортону в правый глаз. Мясник помотал головой и медленно направился к коротышке.
— Хочу мясо!
Суинберн собрался бежать, но внезапно обнаружил себя в чьих-то руках, сотканных из тумана. Его схватили два призрака и — как сэра Альфреда Тичборна несколько месяцев назад — поволокли на смерть.
— Отпустите! Отпустите меня!
Ортон только усмехнулся окровавленным ртом:
— Иди ко мне: я тебя съем!
Призраки волокли Суинберна всё ближе к гигантскому мяснику, и вот уже кровь закапала из жуткого рта на ярко-рыжие волосы поэта.
— Ням-ням! — с аппетитом протянул Ортон, дожевывая сердце Спенсера. Потом он вытянул руки, схватил Суинберна за лацканы и поднял в воздух. Призраки летали рядом с поэтом, держа его за руки и мешая стрелять из кактуса. Ортон выплюнул кусок плоти, отдернул губы, обнажив большие зеленые резцы, опустил челюсть и наклонился вперед: его окровавленный рот приблизился к тощей шее поэта.
Внезапно Суинберн почувствовал полное спокойствие.
— Два момента, — сказал он, глядя прямо в маленькие поросячьи глаза. — Первый: я признаюсь, что проиграл. — Ортон остановился и с изумлением взглянул на коротышку. — Ты победил. Так почему бы тебе немного не поцарствовать? Весь Лондон у твоих ног. Парламент наполовину уничтожен. Букингемский дворец в осаде. Рабочие — твои. Мои друзья или убиты, или подчинились тебе. Какой смысл съедать маленького поэта, вроде меня, лишь для того, чтобы доказать свою правоту?