Он потерял сознание. Потом пришел в себя. Дезориентация. Внешний мир появился. Ремни зарылись в грудь. Он с трудом вздохнул, помотал головой и осмотрелся. Орнитоптер висел на стене здания, между большими белыми буквами Й и О вывески «КОРОЛЕВСКИЙ ОТЕЛЬ „ВЕНЕЦИЯ“». Крылья машины изогнулись, одно из них пробило окно. Снизу доносились крики и вопли: битва на Стрэнде продолжалась.
— Красивое зрелище, — пробормотал королевский агент, затем обхватил ногами выступ на фюзеляже, схватился за край седла, убедился, что трость надежно прикреплена к брючным ремням, и расстегнул их.
— Ты в порядке? — спросил он латунного человека.
Тот кивнул.
— Я поднимаюсь. Следуй за мной.
Поочередно хватаясь за туго натянутые кольца цепей, на которых висел орнитоптер, Бёртон проворно добрался до крыши и с чувством облегчения перевалился через парапет. Мгновение спустя к нему присоединился заводной человек. Королевский агент заметил, что три из четырех крюков крепко засели в кирпичной кладке, а четвертый пробил стеклянную крышу и застрял в раме.
— Значит, войдем здесь, — сказал он, подходя к нему и глядя сквозь разбитое стекло в темную комнату. — Что-то вроде зала для приемов. Для меня высоковато, но не для тебя. Спускайся вниз и поставь на этот стол еще один: тогда и я смогу приземлиться, не сломав ноги.
Через пару минут Бёртон и его заводной спутник прошли через большой зал и вышли в коридор. В отеле «Венеция» было темно и тихо; верхний этаж, на котором находились офисы, комнаты для встреч и подсобные помещения, был совершенно пуст. По широкой лестнице они спустились этажом ниже. Бёртон поглядел на потолок: к нему прилипло что-то, похожее на толстые лианы, которые он видел в Африке, но оно пульсировало и извивалось; кроме того, его никак не удавалось увидеть четко, словно оно не было полностью материальным. Ну, конечно, эктоплазма! Целый «канат» тянулся из верхнего проема двойных дверей, ведущих в коридоры и комнаты, извивался по потолку и исчезал на лестничной клетке.
— Хотел бы я знать: поднимается он или спускается? — прошептал королевский агент. Он подошел к дверям и открыл их. Газовые лампы, висевшие в держателях на стенах, освещали длинный коридор. С обеих сторон в него выходили двери восьми номеров. Все они были открыты, и из каждой тянулась нить, присоединяясь к толстому канату на потолке. Бёртон нервно стиснул зубы, осторожно подошел к первой комнате и заглянул внутрь. Вся мебель была сдвинута к стенам, кроме большого стола, вокруг которого стояло семь стульев. Только на одном из них сидел… нет, уже не человек, а мумия: кожа сморщилась и высохла, острые скулы, пробив ее, торчали наружу, голова была откинута назад; эктоплазма вытекала из открытого рта и подымалась к потолку.
— Бисмалла! — прошептал Бёртон. — Здесь был спиритический сеанс, но, похоже, парень его не пережил…
Он подошел к человеку, наклонился над ним, заглянул в лицо и с криком изумления отпрыгнул назад, врезавшись в своего механического слугу: глаза у мумии открылись и бессмысленно уставились на него.
— Живой, чтоб я пропал! Сколько же этот бедолага здесь сидит? — Он обернулся к слуге: — У меня кошмарное предчувствие, что в других комнатах нас ждет то же самое.
Так оно и оказалось. В каждой комнате на седьмом этаже отеля «Венеция» был стол, за которым проходил сеанс, и за каждым столом сидела мумия, изо рта у которой вытекала эктоплазма, поднималась к потолку и уходила в коридор. Спустившись на шестой этаж, они обнаружили то же самое, хотя здесь эктоплазма казалась более густой. На пятом этаже она была еще гуще, слегка отдавая зеленовато-синим свечением; оттуда она ползла по стенам и образовывала причудливые органические формы, напоминающие ребра, вены и пульсирующие внутренние органы. Четвертый этаж оказался еще хуже: все стены, весь потолок, вся мебель, буквально всё было покрыто этой пульсирующей субстанцией: Бёртону казалось, что они идут прямо по артерии какого-то организма. Очень осторожно королевский агент подошел к лестнице, ведущей на третий этаж. Дорога вниз напоминала глотку мифического зверя.
— Войти в пасть дракона, — пробормотал Бёртон и сделал шаг. Что-то коснулось его сознания.
«Тебе полагается быть мертвым!» — прошипел голос внутри черепа. Бёртон явственно ощутил присутствие Блаватской.
— Мои извинения, — сказал он вслух, — и живой, и даже брыкаюсь. Я знал, что найду вас здесь.
«Позволь спросить тебя, май литл мэн,как ты меня нашел?»
— Несколько месяцев назад мне сказали, что всю «Венецию» арендовала какая-то особа. Это большой отель, значит, у этой особы должно быть просто невероятное число спутников. Но поскольку «Венеция» опрометчиво разместилась посреди Стрэнда, а Стрэнд — центр беспорядков, то вы понимаете, почему я решил, что все «развратники» находятся здесь вместе со своим неуловимым новым предводителем.
«Не все „развратники“, но очень многие, это правда. А теперь приди и стань пред лицем моим. [173]Заодно захвати с собой свою нелепую игрушку».
Бёртон стал спускаться по лестнице. Ступеньки были почти невидимы под плотной медиумической субстанцией, которая вязла и скользила под ботинками. Он аккуратно переставлял одну ногу за другой, стараясь не потерять равновесие; заводной человек следовал за ним. И всё это время Блаватская пыталась проникнуть в сознание Бёртона.
«Ну и ну! Ты стал намного сильнее, хани!» [174]
— Даже не пытайтесь вторгнуться в мой мозг, вы, русская ведьма! Неужели вы не поняли, что я очень многое узнал о вас именно тогда, когда вы сделали это в последний раз?
«Тогда ты знаешь, что мне не нужна твоя уязвимость».
— У вас тоже есть свои слабости.
«Неужели? Значит дуэль, господин Бёртон?»
— Как вам угодно.
«Как мне угодно? Да я предвкушаю это удовольствие! Ком ту ми, дарлинг, [175]ты найдешь меня в библиотеке на этом этаже».
Дойдя до лестничной площадки, Бёртон повернул налево — именно оттуда неслись эманации Блаватской — и прошел через открытые двойные двери в коридор. Эктоплазма превратила его в трубу, настолько узкую, что Бёртону и его механическому помощнику пришлось ползти на четвереньках. Температура резко упала. Уши сдавила зловещая тишина, словно он внезапно оглох; голову туманило странное ощущение отрешенности от времени. Туннель сузился еще больше, став мясистым и мокрым; теперь из него шло тошнотворное зеленое свечение. Бёртон лег на живот и, тихонько ругаясь, пополз дальше.
— Не собираетесь ли вы раздавить меня, мадам?
«Нет, май бой. [176]Позволь мне помочь тебе».
Из эктоплазмы начала сочиться светлая скользкая жидкость. Бёртон почувствовал, как заводной человек наткнулся на его ноги; туннель за ними внезапно сузился. Потом их обоих понесло вперед по скользкой трубе, скорость всё нарастала. Впереди возникло отверстие, по форме напоминающее сфинктер; Бёртона пронесло сквозь него и выбросило на пол помещения с высоким потолком; латунный человек грохнулся сверху. Какое-то время они лежали, сбившись в кучу, с них капала слизь.
— Проклятие! — пробормотал Бёртон. — Это как-то не очень достойно!
« Уэлкам, [177]господин Бёртон! Что это за устройство ты приволок?»
— Мой слуга, — ответил королевский агент, поднимаясь на ноги и оглядывая комнату. В голове прожурчал жидкий смешок: