Но все постепенно менялось.
Доркас пыталась учить меня, как она говорила, навыкам ведения хозяйства. Она старалась поведать мне о том, как замешивать сдобное тесто, как печь хлеб и готовить варенье. Но я не сильно преуспела в этом.
— Однажды тебе это понадобится, — сказала она. — Когда у тебя появится свой дом. Ты понимаешь, что тебе уже почти восемнадцать, Джудит? В этом возрасте некоторые девушки выходят замуж. — Вымолвив это, она слегка нахмурилась. Я поняла, что они с Элисон переживали о моем будущем. Они надеялись, что я выйду замуж, — и я знала за кого.
Мы все любили Оливера Шримптона. Он был приятным, не очень тщеславным и с энтузиазмом выполнял свою работу. Он был просто незаменим в приходе. А последние два года, когда преподобный Джеймс, казалось, все чаще уставал, он, по признанию Доркас и Элисон, «практически тянул приход на своих плечах». Он отлично ладил с пожилыми дамами, да и не очень пожилые дамы его тоже любили. В приходе было несколько старых дев, которые многое делали для церкви, и думаю, что их энтузиазм в основном был связан с Оливером.
Мы с ним всегда были добрыми друзьями. Я не блистала в тех предметах, которые он преподавал, но живя с ним под одной крышей так долго, относилась к нему, как к брату. Иногда я задумывалась над тем, что если бы не встретила Тибальта, то могла бы смириться с мыслью, что выйду за него замуж и буду жить в доме священника, который всю жизнь был моим родным домом. Все ведь знали, что после того, как преподобный Джеймс уйдет на покой, или умрет, Оливер займет его место.
Я ни с кем не могла поговорить о своих чувствах к Тибальту. Они, в любом случае, были абсурдны, потому что смешно воспылать страстью к человеку, который едва помнит о твоем существовании.
Но наши отношения все же изменились и он стал уделять мне чуть больше внимания. Табита Грэй была очень доброжелательной, она заметила, как я была подавлена, когда Эван Коллум не смог приехать учить нас. По мере того как я взрослела, она, казалось, становилась моложе. Наверное, когда тебе четырнадцать, человек двадцати четырех лет кажется совсем старым. Но когда тебе почти восемнадцать, двадцать восемь лет — это не так много, как двадцать четыре представляется в четырнадцать. Табита стала миссис Грэй, потому что побывала замужем. Называть ее Серой Табби было нелепо. Высокая, с волнистыми черными волосами и большими светло-карими глазами. Когда она играла на рояле, выражение ее лица менялось, в нем появлялось что-то неземное, и она становилась необычайно красивой. Она была нежной, но никоим образом не общительной. Иногда мне казалось, что в ее лице заметна неизбывная печать какой-то страшной тайны.
Я пыталась узнать у Сабины, какое именно положение в доме она занимает.
— Она просто управляет всем, — сказала Сабина. — Заботится обо мне, когда папа и Тибальт в отъезде. Она присматривает за слугами — и за няней Тестер тоже, хотя няня этого и не признает. Хорошо разбирается в работе отца. Он часто говорит с ней о работе — и Тибальт тоже.
Она еще больше заинтересовала меня — у нас появилось что-то общее. Я пару раз заговорила с ней после урока музыки. Она очень оживлялась, когда говорила о работе сэра Эдварда, рассказала, что однажды была членом экспедиции, когда они ездили в Кент работать над раскопками римских поселений.
— Когда Сабина выйдет замуж, я снова поеду в экспедицию, — сказала она. — Жаль, что вы — девушка. Если бы вы были молодым человеком, вы бы стали профессиональным археологом.
— Но на это попросту нет денег. Хорошо еще, что мне дали хоть такое образование. Придется самой зарабатывать себе на жизнь. А что делать — не знаю… Разве что, стану гувернанткой.
— Никогда не знаешь, что готовит будущее, — ответила она. Потом дала мне почитать несколько книг. — Почему бы не продолжить обучение самостоятельно?
Однажды, придя как-то под вечер в Гиза-Хаус, чтобы вернуть книги, я услышала музыку. Решив, что это играет Табита, я заглянула в окно гостиной. Она сидела за роялем рядом с Тибальтом. Они играли в четыре руки. Пока я наблюдала за ними, музыка смолкла. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Как бы мне хотелось, чтобы он так же улыбался мне!
Они оба почувствовали, что за ними наблюдают, одновременно повернулись к окну и увидели меня.
Мне стало стыдно, что меня застали заглядывающей в чужие окна. Табита махнула рукой, приглашая войти.
— Здравствуйте, Джудит, — сказала она. — А, вы принесли книги… Я давала Джудит почитать вот это. Она очень интересуется этим предметом.
Тибальт посмотрел на книги, и в его глазах вспыхнул теплый свет.