Табита говорила так, как раньше, когда я приходила к ней в Гиза-Хаус. Она рассказывала такие интересные вещи, что Теодосия вскоре успокоилась. Она рассказала, что во время прошлой экспедиции наблюдала празднование молид-ель-наби, дня рождения пророка Магомета.
— Все лавки на базаре такие нарядные! — вспоминала она. — Многие из них украшены куклами из белого сахара и завернуты в бумагу, которая выглядела, как одежда. По улицам двигалась процессия с флагами, на которых были написаны стихи из Корана. На минаретах горели огни всю ночь. Зрелище было великолепное — кольцо яркого света высоко в небе. На улицах пели хвалебные песни, славили Аллаха, там и сям ходили рассказчики. Толпы людей жадно слушали истории, которые передаются из уст в уста уже много веков…
Пока Табита описывала нам все эти события, я заметила, что веки Теодосии тяжелеют. Бедная сестра, как она была измучена этим кошмаром!
— Она спит, — прошептала я Табите.
— Тогда пойдемте, — ответила она.
За дверью она остановилась и посмотрела на меня.
— Вы хотите спать?
— Нет.
— Может быть, поболтаем в моей комнате?
Я последовала за ней. У нее очень красивая комната. На окнах — ставни.
Она распахнула их пошире, чтобы впустить теплый ночной воздух.
— Я часто смотрю во двор. Здесь очень красиво. Кактусы, колоцинты. Это одно из самых полезных растений Египта. Семена используют почти во всех блюдах, а если сварить плод, то жидкость можно использовать для обработки козьих шкур.
— Табита, вы столько всего знаете!
— Не забывайте, я здесь бывала прежде, а если живо интересуешься чем-то, то быстро схватываешь.
Она отошла от окна и зажгла свечи.
— Они, наверно, привлекут насекомых, — заметила она, — но нам нужен свет. Скажите, Джудит, все происходит именно так, как вы ожидали?
— Во многих отношениях, да.
— Но не во всех?
— Ну, я думала, что смогу больше… помогать.
— Да, но эта работа требует определенных навыков и высокой квалификации. А на данном этапе нужны только рабочие.
— А если они действительно найдут ранее неизвестную гробницу, думаю, меня туда даже близко не подпустят.
— Это будет такая находка! Только экспертам будет позволено прикоснуться к чему-либо. Но Тибальт рассказывал мне, как хорошо вы ведете его деловую переписку и отчетность.
Мне вдруг стало неприятно, что Тибальт обсуждал эту тему с Табитой, но потом я пристыдила себя.
Она, казалось, догадалась, о чем я подумала, потому что быстро добавила:
— Тибальт иногда делится со мной. Потому что я друг семьи. А вы теперь тоже член семьи, и поэтому я говорила Тибальту, что вы должны знать правду.
— Правду?! — воскликнула я.
— Обо мне.
— А что я должна о вас узнать?
— То, что из всех домашних знали только Тибальт и его отец. Поселившись в их доме, я заняла место компаньонки жены сора Эдварда. Мы решили, что будет лучше, если все будут считать меня вдовой. Но это не так. У меня есть муж, Джудит.
— Но… где он?
— В доме умалишенных.
— О! Понимаю. Мне очень жаль…
— Вы помните, как меня внезапно вызвали письмом?
— Когда вы с Тибальтом вернулись вместе?
— Да, я приехала в Лондон, мы встретились там и поехали в Корнуолл. Меня действительно вызвали, потому что у моего мужа был серьезный припадок, и ему стало хуже.
— Он умер?
В ее больших задумчивых глазах, которые казались особенно красивыми при свете свечей, промелькнуло выражение безнадежности.
— Он поправился, — ответила она.
— Должно быть, все это доставляет вам массу неприятностей.
— Увы.
— Вы редко его навещаете?
— Он меня не узнает. Это бесполезно. Мои визиты не доставляют ему радости, а для меня они просто невыносимы. О нем хорошо заботятся, он под наблюдением лучших специалистов. Это — все, что я могу сделать.
— Мне очень жаль, — произнесла я.
Лицо ее просветлело.
— Ну, говорят, каждый должен нести свой крест. Мой крест неимоверно тяжел. Но у меня есть утешение. С тех пор как я попала в дом Трэверсов, я стала счастливее, чем когда-либо надеялась стать.
— Надеюсь, вы и впредь будете счастливы.
Она печально улыбнулась.
— Я подумала, что вы должны знать правду, Джудит. Ведь вы теперь Трэверс.
— Спасибо, что доверились мне. А он всегда был таким, с самой свадьбы? Не может быть, чтобы вы долго были замужем. Вы такая молодая!
— Мне тридцать лет, — сказала она. — Я вышла замуж в восемнадцать. Бесприданницей. Меня выдали за него. Мои родственники решили, что для меня это — единственный шанс, потому что его семья была очень богатой в сравнении с моей. Он шел под венец, будучи уже тогда запойным алкоголиком, как мне объяснили, совершенно неизлечимым. Со временем стало еще хуже, а когда он стал буйным, его поместили в лечебницу. А затем я встретила сэра Эдварда, когда он читал курс лекций по археологии для любителей, и мы подружились. Потом он предложил мне стать компаньонкой его жены. Это стало для меня большим подспорьем.