Айвар утверждал даже, что один задрипанный старикан столько насобирал, что дом построил. У него теперь есть помощники, которые ходят по дворам в поисках чего-нибудь годного. Так называемые профессора интересуются только книгами. Тот, кто разбирается в машинах и механизмах, — в основном мальчишки и ребята постарше — разыскивают детали машин, шестеренки, колеса.
Издали доносился запах гари. Пройдя сквозь редкий, словно бы усохший от жары соснячок, ребята остановились перед огромным пустырем.
Действительно, среди гор мусора копошились люди. По песчаной дороге, волоча за собой шлейф пыли, тащились машины управления благоустройства, самосвалы со строительным мусором и производственными отходами — металлической стружкой, тряпьем, разбитой посудой.
— Подожди меня, — предложил Айвар, заметив, что Уна носовым платком зажала нос. — У меня здесь есть кое-кто, я в момент все выясню.
Айвар вернулся довольно быстро.
«Профессионалы» приходили сюда ежедневно, как на работу, и точно знали, где какая машина высыпает мусор. Они показали мальчику место, где возились две старухи и мальчишка.
Да, был здесь такой парень, ждал, пока опорожнят контейнеры, и не разрешил никому даже близко подойти, сам старательно раскапывал мусор.
— А он нашел, что искал? — нетерпеливо спросил Айвар старушонку, которая собиралась еще долго разглагольствовать.
— Псих какой-то, — вступил в разговор мальчишка. — У него, точно шариков не хватало. Увидел сухой камыш, так чуть июни не распустил.
— А вы не заметили, что он нашел?
— Чего пристал? — огрызнулась вторая старуха. — Мы за этим придурковатым следить не приставлены. Паси его сам, коли надо!
Больше здесь ничего не узнаешь — ясно, как дважды два четыре. Айвар направился обратно к Уне. Съездили они впустую.
Забежав домой и проглотив оставленный матерью обед, Айвар вернулся на свой пункт наблюдения — во двор «Дома стражника». Волейбольная площадка была пуста. Возле песочницы сидели две старушки и вязали, болтая без передышки. Малыши копошились в песке. Ни Гирта, ни Иванова не было видно. Тоска. Айвар подошел к площадке для контейнеров. Дворничиха все убрала. Кошки, жалобно мяукая, сидели на краю пустых мусорников. Пахло хлоркой, которой дворничиха щедро посыпала все вокруг.
Издалека доносились сердитые голоса. Перебравшись через полуразвалившийся забор и пробравшись сквозь кусты сирени, Айвар очутился во дворе соседнего дома. Двое дюжих мужчин бетонировали площадку под гараж Иванова. Рядом — прямо на кусты красной смородины — были свалены щиты для стен и крыши.
— Нам, тетушки, речи ваши до лампочки, — засмеялся один из рабочих. — Хозяин заплатил, как полагается, мы и пашем.
Скоро здесь все снесут, тогда наступит наша очередь смеяться, — вмешалась в разговор учительница Крума, мать Мариса.
— Давай сыграем! — предложил Марис, увидев Айвара.
Марис и остальные ребята, с которыми и Айвар уже успел подружиться, в один голос утверждали, что Гирт из шайки Бубнового Туза. Мелким воровством они занимались, только если не было ни малейшего риска. Вытащить из кармана пьяного кошелек — тут не требовалось ни особого геройства, ни особой ловкости, а выручку все вместе пропивали или проигрывали в карты. Многие знали, что Бубновый Туз играет мечеными картами, но боялись даже намекнуть на это. К тому же он отлично владел гитарой и довольно сносно пел. Это влекло к нему подростков, сильнее чем магнит. Бубновый Туз обучал игре на гитаре каждого, кто изъявлял желание. И вот уже вокруг него образовался целый ансамбль гитаристов. Нот не знал никто, играли и пели по слуху. Гирта к этой компании влекла возможность вместе проводить свободное время. «Свои» знали, где спрятаны ключи от квартиры Бубнового Туза, и у него всегда кто-нибудь отсыпался после пьянки или играл в карты, слушал зарубежные ансамбли или просто так рассуждал о жизни — в основном о том, как, нигде не работая, раздобыть денег. Бубновый Туз придерживался определенных взглядов:
— Мы здесь кто? Навозные жуки, и ничего больше. На западе такие, как мы, деньги лопатами гребут, там бы о нас писали в газетах, по радио передавали, а чтоб попасть на наши концерты, зрители дрались бы. А у нас что — даже в занюханном районном смотре самодеятельности и то не разрешают участвовать! Мы себя еще покажем! Мы рты им позатыкаем!