24 августа Бубновый Туз проснулся около полудня. Длинный, завалившийся спать прямо в одежде, все еще храпел. Голова трещала. Разогнав тучу мух, которые вились над остатками пищи, Бубновый Туз взболтнул несколько бутылок. Пусто. Все вылакали. В кухне нашлось пиво, теплое, противное. Сунув голову под кран, Туз пустил струю холодной воды. Стало чуть легче. На работу проспал, опять мастер зудеть будет. Если повезет сегодня ночью, пару лет поживет безбедно, будет делать, что душа пожелает. Может быть, уже завтра скажет мастеру, этому зануде-очкарику, пару теплых слов и поминай как звали.
Открыл окно, выгнал газетой мух и стал наводить в комнате порядок. Длинный лениво ему помогал. Бутылки составили в угол — днем бросать в кусты рискованно, попадешь еще в какую-нибудь старушенцию. Облепили все скамейки в саду, словно мухи, часами сидят, языки чешут, спасения нет никакого.
Отмыка пришел ровно в восемь, как договаривались. Из большого портфеля он достал два миниатюрных радиотелефона, которыми для связи обычно пользуется милиция.
— В наши дни без техники никуда. — Он сразу же взял инициативу в свои руки. — Один останется на стреме, у входа в подъезд, и предупредит, если заметит опасность. План квартиры не проблема.
— Как тебе удалось? — поинтересовался Бубновый Туз.
— Назвался электриком и проверил проводку в седьмой квартире, выше этажом. Мальчишечка мне все подробненько и показал. Ключи подобрать — для меня раз плюнуть. Вот вынести сложно. Ночью с чемоданчиком не походишь. Враз заметут. Нужна машина.
— У Конопатого есть отцовские «Жигули», — напомнил Длинный.
— А сам он где? Сдрейфил?
Конопатый действительно испугался. В компании Бубнового Туза он оказался из-за гитары, которую подарил ему отец в день рождения. Бубновый Туз обещал, что научит играть. В мелких кражах он участвовал азарта ради, риск приятно щекотал нервы. А грабеж — тут шутки плохи, тюрьмой пахнет.
— Знаешь, где живет Конопатый? — обратился Бубновый Туз к Длинному.
— Знаю.
— Слетай! Если не пойдет, пригрози. И про машину не забудь.
Вернулся Длинный не в духе.
— Потащился, гад, в кино на последний сеанс. Куда — мать не знает. Придется подстеречь. А может, без него?
— А машина? — Бубновый Туз нервничал: дело почти на мази и из-за какого-то пустяка грозит сорваться.
Уже за полночь на улице Сабулю возле дома № 17 остановилась машина. Бубновый Туз облегченно вздохнул.
— Пришлось ждать, пока папахен не заснет, — срывающимся от волнения голосом оправдывался Конопатый.
— Сжульничаешь еще раз, поплатишься! — пригрозил Бубновый Туз.
— Между часом и четырьмя у граждан особенно крепкий сон, доказано медициной, — сказал Отмыка. — Поехали!
«Жигули» поставили на заасфальтированной площадке возле контейнеров с мусором, чтобы машина меньше бросалась в глаза.
Сторона дома, обращенная к улице, тонула во тьме. Лишь на самом верхнем, пятом этаже светились два окна. То ли мать сидела у постели больного ребенка, то ли ученый размышлял над открытием, а может быть, писатель, озаренный вдохновением, работал над повестью или романом; кто знает? Во всяком случае, нашу компанию размышления подобного рода не занимали.
Конопатый, прихватив радиотелефон, укрылся в кустах напротив подъезда. На лестнице ничего подозрительного как будто не было.
— Ну, с богом! — тихо произнес Отмыка, и, натянув тонкие резиновые перчатки, принялся за дело. Не зря приятели дали ему такую кличку, не зря величали «профессором», — через минуту дверь бесшумно открылась.
Задернув окна тяжелыми шторами, воры почувствовали себя увереннее. Длинный принялся рыться в шкафу, занимавшем всю стену. Бубновый Туз и Отмыка шаг за шагом обошли всю квартиру в поисках места, где могли быть спрятаны драгоценности и золото, о которых рассказывал Гирт.
— Не суй тряпье, бери самое ценное, — бросил на ходу Отмыка, увидев, что Длинный сваливает в кучу пестрые женские платья. — Шубы, мех, хрусталь, серебряную посуду. И проверь, нет ли в белье золота.
В маленькой комнатушке рядом с кухней, где в прежние времена жили служанки, зубной техник оборудовал кабинет. В пустой банке от импортного кофе они нашли истертые золотые мосты и коронки.
— Это уже кое-что! — оживился Отмыка.
В старинных, украшенных резьбой и инкрустацией настенных часах Бубновый Туз нашел коробочку с драгоценностями, которые Иванов купил у Гирта. О том, какую ценность представляют картины, никто из них не догадывался. Роскошные позолоченные рамы казались им гораздо дороже самих картин, но с такими громоздкими предметами решено было не возиться.