— Вам помочь?
— А у вас есть чем залатать шину?
— К сожалению, нет. А вы куда едете?
— Мне надо в Креммен.
— Я могу подвезти вас. — Любезный шофер вылезает из машины, поднимает велосипед и помогает молодой женщине сесть.
— Ну, Тео, минута в минуту!
— Да и твоя авария произошла точно в назначенный срок.
По их глазам видно, что они рады видеть друг друга. Слова тут не нужны. Хильда склоняет голову на плечо своего спутника. Ощущение такое, словно она вернулась домой после долгих скитаний.
— Как ты жил?
— Мои дела теперь лучше. Я работаю шофером в организации Тодта. Вожу довольно важную персону, иногда он даже доверяет мне свой портфель.
Хильда разглядывает крепкого приземистого человека, который улыбается ей в ответ. Находясь рядом с ним, она всегда заражается его спокойствием. Ей кажется, что Тео ничем не выведешь из себя.
Он догадывается о том, что происходит в душе молодой женщины. Уже с самого начала их совместной работы она видит в нем опытного товарища. Она полагается на него, как на старшего брата. Он вспоминает их первую встречу. Тогда Германия напала на Польшу. Хильда только что вернулась из Варшавы в Берлин и познакомилась с Тео, который должен был ввести ее в курс новых дел. Он никак не ожидал увидеть такую молодую и хорошенькую женщину, но ему удалось скрыть свое удивление. Они быстро нашли общий язык и стали добрыми приятелями, несмотря на то, что встречались нечасто. Друг друга они понимали с полуслова.
«Надеюсь, что она не заметит сегодня моего волнения, — думает он. — Я не должен рубить сплеча. Товарищи доверили ей нелегкое задание. Теперь ей будет еще тяжелее».
Он жил в Берлине с 1935 года под именем Тео Гофмана. Рабочий-металлург Карл Червински из Оберхаузена был в феврале 1933 года схвачен штурмовиками. Нацисты посчитали, что два года заключения помогли ему изменить свои взгляды, и он был отпущен на свободу. Ему удалось скрыться. В Берлине он появился уже под новым именем, с новыми документами и надежной легендой для продолжения прежней деятельности. Но ему пришлось еще несколько лет работать, чтобы проявить себя, прежде чем партия смогла доверить ему новое задание. Из-за повреждения тазобедренного сустава медицинская комиссия вермахта признала его годным только к гарнизонной службе. Когда он рассказывал об этом Хильде, он добавил: «Как видишь, пребывание в концлагере может иметь и положительные стороны».
— У тебя есть для меня какое-нибудь радостное известие? — Хильда смотрит на него с легким упреком.
Тео кажется, что она видит его насквозь, но он улыбается ей, он гордится ею.
— С этой минуты я буду работать под твоим руководством, так было решено. Сведения, которые я буду добывать, пойдут в Центр через тебя. От тебя я буду получать задания. Ты будешь старшей в группе, которую мы с тобой составим. Товарищи возлагают на нас большие надежды, Хильда. Они рассчитывают на тебя, Хильда, и желают нам успеха.
Хильда не отвечает. Она смотрит перед собой через стекло машины, но не видит ни дороги, ни деревьев на ее обочине. «Мне поручают новую работу, — думает она. — Значит, того, что я делала до сих пор, теперь недостаточно. Почему?» И она обращается к Тео:
— Что произошло?
— Состоялось совещание. Ведущие нацистские политиканы и вояки замыслили новый план. Началась подготовка к нападению на Советский Союз.
Этого можно было ожидать, и все же Хильда не на шутку встревожена. Чудовищно опасный зверь готовится к прыжку. Он чует хорошую поживу. Когда же он совершит свой прыжок? Каковы его силы? Как от него защищаться? Мысли обгоняют одна другую.
— Тео, на этот раз они просчитаются.
— Только численность сухопутных войск они хотят увеличить на сто восемьдесят дивизий. Возрастет выпуск продукции военных предприятий. Гитлер надеется на свой план «молниеносной войны».
Небольшой автомобиль катится по загородному шоссе. Двое людей в машине советуются, планируют свои дальнейшие шаги. Они знают своего противника, знают его намерения, его силу, методы, хитрости. Они начали неравную борьбу, но у них есть одно преимущество: враг их не знает.
Господа в серой, коричневой и черной форме, с красными лампасами, золотыми и серебряными погонами, а также их сообщники в безукоризненно сшитых костюмах сидят в прекрасно оборудованных кабинетах, ездят в дорогих автомобилях, созваниваются по телефону, советуются, обсуждают, упиваются мыслью о том, какую поживу принесет им очередное разбойничье нападение. В их распоряжении аппарат власти, неограниченное господство почти над всей Европой, и они мечтают о том, чтобы овладеть всем миром. Один приказ — и тысячи людей отправятся в далекий поход; один звонок — и любой документ, любые нужные сведения лягут на их письменный стол; одно распоряжение — и сотни станков начнут выпускать продукцию, нужную им для осуществления их планов; один росчерк пера — и покатятся с плеч человеческие головы. Эти господа хорошо образованны, они могут толково распоряжаться своей властью. Их сообщники держат под своим контролем многие страны, следят за каждым, кто внушает им опасения, и полагают, что останутся безнаказанными. Всеми доступными средствами они разыскивают своих противников, но они не знают их, не знают ничего о другом мире, который восстал против возврата ко времени первобытного кулачного права. Они ничего не знают о тех людях, которые, располагая гораздо меньшими средствами для своей борьбы, поднялись, чтобы дать им отпор. И они никогда не поймут таких людей.
В действие вновь пущена огромная, страшная машина войны. Ей противостоят Хильда Гёбель в министерстве иностранных дел, Тео Гофман, шофер из организации Тодта, и многие другие, военные и гражданские, в заводских цехах, бюро и военных штабах. Что дает им силу и уверенность в успехе? Они работают в одиночку или небольшими группами, не зная друг друга, но зная, что они не одиноки.
Назначено время следующей встречи. Хильда и Тео прощаются. Слова излишни. Он смотрит ей вслед. «Она похудела, — думает он. — Это женщина, о которой может мечтать каждый мужчина. Она заслуживает всего самого лучшего».
Летний день был так хорош, что даже серые ряды домов в его свете не казались угрюмыми. Хильда, в новом платье, стояла перед зеркалом, любуясь собой, Это платье сшила ей мать. В то воскресенье Хильда впервые надела его. До этого дня 1930 год доставлял ей мало радостей. А теперь лучи августовского солнца пробуждали воспоминания о лугах и лесных тропинках, о купанье в прохладной воде и прогулках вдвоем. Она знала, что Бруно сейчас в пути. Может быть, его удастся застать. Эта мысль придавала ей энергии. Зажав под мышкой старый, поношенный портфель, она покинула родительскую квартиру. Сами родители ушли еще рано утром.
На улице было много людей, они спешили, поодиночке или небольшими группами, не обращая внимания на других прохожих. Хильда с удовольствием присоединилась бы к ним, но у нее другая цель. Тем летом жизнь в Берлине била ключом. Безработные проводили демонстрации, многочисленные партии вели среди своих приверженцев агитационную работу в связи с сентябрьскими выборами в рейхстаг. А национал-социалисты развернули просто невиданную по размаху пропаганду. Откуда у Гитлера, Геббельса и Геринга столько денег? Вероятно, они имеют неограниченные кредиты у наиболее богатых финансистов и промышленников. К тому же Гитлера поддерживают теперь многие представители средних слоев, ремесленники, служащие и даже рабочие. Они слушают его речи и верят, что он поможет им выбраться из вечной денежной кабалы. Будут ли директора банков, угольные и стальные короли финансировать движение, якобы направленное против них? Хильде это кажется неправдоподобным. Людям, обманутым предвыборными обещаниями, надо открыть глаза на тех, кто стоит за спиной Гитлера. Но для этого надо иметь доказательства.
Одному из товарищей удалось добыть документы, свидетельствующие о размещении ассигнований: справки, квитанции, письма. Это уже настоящее оружие в предвыборной борьбе. Чтобы произвести наиболее сильное действие, эти документы должны появиться сначала не в коммунистической, а в умеренной газете.