Подходя к месту постоя я наткнулся на хозяйку второго дома, где Деметрий расквартировал остальных солдат. Это была невысокая стройная смуглая молодая женщина лет 27-28 с затейливо заплетёнными в тысячу косичек волосами цвета вороньего крыла, и с крупными как спелые маслины миндалевидными прекрасными глазами, по - египетски подведёнными тушью. Девушка, обутая в сандалии из желтой блестящей кожи, одетая в розовый длинный хитон, перетянутый на талии ремешком, и пухленькими губами цвета спелой земляники, явно чем то подкрашенными, скрестив руки на груди, прогуливалась под террасой своего дома любуясь ночным небом.
- Мои люди ведут себя достойно? - поинтересовался у девушки.
- Да. Вполне прилично. Но мне почему то тревожно. Их командиры остановились у Фибии, боязно что они злоупотребят гостеприимством. Может от того что почти год, как порог моего дома не переступала нога взрослого сильного мужчины. Знатный гость найдёт в моём доме горячую воду, и может быть, если ему повезёт, я помогу ему помыться. - произнёс почти шепотом чарующий своей глубиной красивый мелодичный голос девушки, и в её глазах сверкнули озорные огоньки.
Я обняв за талию приподнял девушку так, чтобы наши глаза и губы оказались на одном уровне, и почти касаясь друг друга кончиками носа, прошептал: - Ты шутишь, красавица? Скажи мне своё имя, и я немедленно переселюсь.
- Лилия. Я наполовину египтянка и мать меня назвала в честь речного цветка с её родины. - ничуть не смутившись произнесла девушка также шепотом, и я почувствовал как по её телу растеклось тепло, грудь напряглась, и уткнулась в мою. Несколько мгновений, которые показались вечностью, мы неотрывно смотрели на отражение глаз друг друга, слышали биение двух сердец и чувствовали теплоту нашего дыхания.
Маленький пальчик с изящно обточенным ноготком возник между нашими губами. - Не спеши. Мы всё успеем. - прошептала гречанка, выскользнув из моих объятий с проворством ящерицы и кошачьей грацией, и втолкнула меня в дверь дома.
Увидев меня, шутки и смех прекратились. В воздухе повисла гробовая тишина. Шаловливые руки солдат резко покинули выпуклости рабынь и похватали чаши с вином. Раскрасневшиеся рабыни, поправляя растрёпанные волосы, кинулись подливать в чаши вино.
Сидящие за столом решили, что Лилия на них пожаловалась.
Я с самым серьёзным видом и голосом, ни сулящим ничего хорошего траурным тоном на - латыни произнёс: - Я к вам с плохими вестями. Центурион второй центурии пятого манипула третьего легиона Луция Эмилия Павла, отважный Квинт Марий - сломался. Сломался бравый вояка. Пал смертью храбрых, пронзённый стрелами Амура, и околдованный греческими чарами полногрудой и широкобёдрой Фибии. Давайте же помянем его славную душу!
Все с радостью вскочили и произнеся короткую похвальбу, залпом осушили вместе со мной чаши кислого, подслащённого мёдом вина.
Лилия взяла в руки лиру, и ударив по струнам запела весёлую застольную греческую песню. Двое солдат начали плясать с рабынями, другие подпевали. Я наслаждался вином, голосом Лилии, музыкой и крупным куском жареной рыбы. После рыбы меня привлёк сыр фета и шарики курта.
- Центурион пал, очередь трибуна. Та Фибия не сравниться с нашей хозяйкой! - прозвучал шутливый тост, за который все с радостью выпили. - Нет! Наш трибун - кремень!, Посмотрим, посмотрим, Амур - та ещё коварная тварь, сколько достойных римлян пали от его стрел? Даже я, я и он пали, И я - слышалось и тут и там, вызывая бурный смех. Потом начали подымать хвалебные тосты в честь Лилии. И петь песни, которые обычно поют бродяги под стенами чужих домов, пытаясь растопить сердце хозяек и получить в награду еду и вино. Лилию забавляли песни, она хорошо понимала наш язык, но не настолько, чтоб пытаться говорить.
- Я слышал, у тебя есть дети. Сколько им, и где они? - поинтересовался я у гречанки. - Давно спят. Сыну - девять, дочери - десять. - ответила она. - Это сладкие плоды из Египта - финики. Бери, угостишь детей, попробуешь сама. - протянул мешочек Лилии. - Спасибо. Вкусно. Очень трогательно. - она попробовала финик и передала мешочек рабыне. Её глаза увлажнились.
Лилия начала петь грустную заунывную песню. Солдаты сперва загрустили, потом зазевали, некоторые задремали. Закончив песню девушка поднялась наверх.
Только Лилия ушла, как появился огромный рыжий котяра. Ловко запрыгнув на стол обошел миски, понюхал, и выбрав кусок тушеного мяса урча уселся есть. Покончив с мясом, зверёк подошёл к миске с рыбой, которая стояла передо мной, понюхал, и жалобно замурлыкал.
- Он просит кусочек без кожи и костей.- подсказала рабыня.
Я положил большой кусок рыбы в миску, и потягивая вино кушал рыбу делясь с избалованным любимцем нежной мякотью. Благодарно урча кот улёгся на моих коленях, и аккуратно ел с рук маленькими кусочками. Рыба действительно была очень вкусная, тут я с котом был полностью солидарен.