По верхнему городу я прошёл спокойно, а на рынке начались трудности. Каждый пьяница считал своим долгом со мною выпить. Пришлось схитрить. Я умудрился собрать их вместе, внимательно выслушал хвалебные тосты и поблагодарив их всех за добрые слова, выпил в их честь. Восторгу выпивох не было предела.
Воспользовавшись сумятицей я покинул рынок. Проходя мимо конных борцов увидел своих товарищей. Здоровяк Марцелл сидя на коне, извиваясь как уж, валил на землю одного за другим пьяных скифов. Ловя красноречивые и недвусмысленные взгляды от сарматских красавиц.
Предупредив, чтоб не увлекались, Кира нами очень недовольна, как бы не было беды, двинулся на подворье Таксариса.
Подойдя к подворью, обнаружил поблизости пару десятков повозок, распахнутую калитку и устланную коврами дорожку к дому. Стряхнув пыль с сапог, прошел по дорожке к дому, и громко спросив, ждут ли тут гостей, вошел.
Дом изнутри казался больше, чем можно было подумать. На стенах висели расшитые ковры и разнообразное украшенное оружие. Посередине стоял большой горшок с углями. Вокруг размещались низенькие столики с угощениями, перед которыми сидели скифы. Весь пол был устлан коврами и шкурами.
Таксарис восседал напротив входа на куче шкур с расшитыми, набитыми шерстью подушками по бокам.
Увидев меня скиф встал, и проводил меня от самого входа до места возле себя, и сел только после меня. Беспрецедентная уважуха по скифскому этикету. Принесли отварную баранью голову на блюде, и поставили на столик передо мной. "Угощайся дорогой."- любезничал хозяин. "Насчёт проснуться зятем Лилия точно не шутила."- подумал я.
"Этот славный парень Повелитель скакунов сделал великое дело. Подарил нашему племени коня Степная молния. У этого благородного животного теперь начнётся счастливая жизнь. Я его отправил в табун отборных кобылиц. Потомство этого скакуна прославит наше племя на всю степь. И ничего этого не было бы не повстречай я этого хорошего человека. Я хочу выпить за своего дорогого гостя. Пусть удача всегда посещает его так как она сегодня посетила мой дом!"- Таксарис громко произнёс тост под громогласное одобрение всех присутствующих, и опустошил чашу вина.
Выпив вина в свою честь, я сперва поделился головной бараниной со всеми присутствующими, и лишь потом закусил сам. Попробовал сказать ответный тост. "Погоди дорогой, сейчас ты услышишь песню в свою честь, сочинённую самыми лучшими сказителями скифских степей."- произнёс радушный хозяин, хлопнул в ладоши, и у входа возникли три музыканта с дудкой, смычковым и щипковым инструментами.
Усевшись у самой стены они начали исполнять произведение. Музыка сперва была медленная и унылая, потом потихоньку ускорялась, потом снова замедлялась, опять ускорялась, и так далее, пока через полчаса ни закончилась безумно быстрой плясовой, прерванной торжественным гимном. Я восхищённо похлопал музыкантам, и наградил их тремя серебряными монетами. "Спасибо Таксарис, хотя слов я не понял, но музыка восхитительна."- поблагодарил я скифа.
"Слова нехитрые. По степи бродил воин доблестный и внешность его была необычная. Бродил он среди народа мужчин без гордости, и женщин, стыда незнающих. И смеялись над ним бабы глупые, обидеть воина стараясь, но словно сильный лев мимо мышей лающих, шел воин их визг игнорируя. И женщины подлые предложили сыграть в игру конную, мысля что найдёт он клячу полудохлую, и опозорят женщины недостойные, воина славного на всю степь ковыльную. Тем временем у скифа благородного в табуне пасся быстрый конь норовистый, и никто с ним сладить не мог, кто ни пробовал.
Прослышал тот скиф о злодеянии задуманном, и не вынесло сердце доброе женской подлости, и предложил скиф коня своего норовистого славному воину заморскому. Словно щенок ласковый покорился конь норовистый воину могучему. Как выехал воин тот на тропу ристальную, и ни скачки скакал, а хищной птицей летел конь под воином доблестным, в ужас приводя мышей лающих, обрекая их на участь постыдную, далеко позади копыт оставив женщин заносчивых. И видел это ни один человек, и не тысяча, а тысячи многие народу честного.
И не было причин людям тем порядочным не верить своими глазами виденному. И с тех пор зовут война заморского ни абы кем, а скакунов повелителем. А кто яму роет гостю случайному, в ту яму и угодит по промыслу божьему."- ответил скиф.
"Какие слова хорошие, но не заслужил я чести такой поступком своим скромным."- смущенно обратился я к Таксарису.