Городок со всех сторон окружали обширные огороды и пастбища коров и коз. Внутри городка пропахшего копчёной рыбой было множество коптилен и неприлично большое количество разнообразной крупной рыбы, и зерна, из которого варили хмельное пиво.
На противоположном берегу была точная копия городка. Обилие зерна меня удивило так как пшеничных полей видно не было, да и земля была - смесь песка и глинозёма, так себе. Зная пару - тройку десятков скифских и сарматских слов я объяснил что не купец и меняться с ними мне нечем, но готов щедро заплатить серебром за переправу.
Старшина общины называющей себя рыбарями, являющимися частью народа живущего выше по течению, объяснил что плот занят и не скоро освободится. Предложил нам попить пива и рыбы пожевать. Жители городка только начали свою рыбалку.
Трое крепких мужчин распутывали на плоту огромную сеть, перегораживая ею реку. Сорок мужчин на каждом берегу синхронно вращали большие деревянные колёса, натягивая толстую пеньковую верёвку прикреплённую к плоту. Поняв, что они провозятся до вечера, я распорядился установить палатки и шатёр недалеко от городка.
Спросив, кто хочет рыбы и пива, я предложил своим спутникам пройти со мной в трапезную. Учитывая что щедрые сираки обеспечили нас сыром, вином и лепёшками, на моё предложение отозвалось меньше половины отряда. Выбрав крупного сома горячего копчения, и пару стерлядей средних размеров, чтобы не свинячить рыбьей чешуёй, мы двинулись за свежим пивом.
В трапезной за длинными столами могло легко разместиться до трёхсот человек. Три женщины варили пиво, и сливали его в большие кувшины, а девушка разносила уже готовое пиво из стоящих вдоль стен многочисленных кувшинов, наваристую уху и небольшие соленоватые лепёшки со вкусом чеснока.
Кроме нас за столами сидели пятеро купцов - хорезмийцев, жующих куски аппетитной жирной рыбы в чешуе. Увидев нас девушка ловко порезала принесённую нами рыбу на удобные тонкие порционные кусочки и принесла пиво с лепёшками.
Трое солдат попросили ухи, съев которою, признались что Танаисская - намного лучше. Пиво я не пил уже несколько лет, и янтарная пенная прохладная жидкость мне дарила невероятное удовольствие. Туохирасет наслаждаясь потягивал популярный в Египте напиток, закусывая сочной сомятиной.
Купцы в нарядных халатах и высоких войлочных шапках на удивление хорошо говорили по - гречески, так как часто торговали в Греко - Бактрии. Я стал их расспрашивать о Хорезме и дороге туда.
Раскрыв свою карту, хорезмийцы мне показали какие реки ещё нам встретятся и места переправ. Туохирасет тут же снял с неё копию, на куске светлой телячьей кожи. Мы еще долго расспрашивали их о Хорезме, городах, их жителях, культуре и царе Артасмане.
Перегородив сетью реку все жители пришли на обед, вместе с детьми. Старшина нас предупредил, что часа через три мол они смогут начать переправлять через реку нас с лошадьми. Обсудили цену, за десять человек или пять лошадей - пару монет серебра.
Спустя пару часов, когда плот причалил и стали выбирать сеть, женщины в длинных холщовых рубахах вместе с детьми начали выбирать крупную рыбу, мелкую выпуская обратно в воду. Старшина посчитав нас, сообщил что будет нас переправлять тремя группами, пообещав что ужинать будем на том берегу.
Вытравив всю сеть на берег, рыбари запустили на плот первую группу моих людей с хорезмийскими купцами. Тепло попрощавшись с нашими знакомыми, мы не представляли как скоро с ними встретимся.
Стреноженные лошади на удивление спокойно себя вели на плоту, и я в очередной раз поблагодарил племя Гелонов за щедрый подарок.
Переправившись, к нам обратился левобережный старшина, предложив заночевать в городе, мол в степи разбойники шалят, скот угоняют.
Мы за день насквозь провонявшись дымом коптилен, купили корзину жареной рыбы, наполнили бурдюки свежим пивом и разбили лагерь в степи, не далеко от городка, где погуще была растительность. Поужинав армянской колбасой, рыбой и сыром с чесночными лепёшками под пиво, выставив на ночь часовых мы легли спать.
Запах степных трав приносимый к нам лёгким ветерком вытеснял из нашей одежды рыбную вонь. Бескрайнее чёрное небо усыпанное мириадами звёзд встречало нас на левобережье Волги. Ночную тишину наполняло нудным и монотонным жужжанием многочисленных насекомых.
Жителей городка кочевники не беспокоили, между ними видимо существовал какой то взаимовыгодный договор, соблюдая который рыбари получали возможность спать на войлочных коврах и шкурах, а также носить крепкую добротную кожаную одежду и обувь.
Растительность левобережья Волги разительно отличалась от густой сочной травы окрестностей Танаиса. Зато было мало насекомых, и это радовало. Туохирасет задумчиво рассматривал карту.
На вопрос, что его смущает он ответил: "Эта река очень похожа на Нил, прямо зеркальное его отражение, и мне показалось что я видел тут лотосы среди реки. Невероятно, но похоже мы на обратной стороне мира. Эта ересь с полудня не покидает мой разум разрушая все религиозные постулаты и смущая душу, боюсь и подумать как пошатнётся моя вера, если вскоре мы встретим песчаные барханы."
"Великая степь полна разных загадок и тайн. Давай ка спать, утро вечера мудренее."- прервал я его душевные метания, приглашая в шатёр.
Весь наш отряд сожалел что мы покинули земли "женского царства" прекрасных сарматок. Гордых воинственных красавиц, непредсказуемых в своих желаниях и поступках, с каким то диким первобытным отчаянием предававшихся любовным страстям без всяких обязательств, совершенно не задумываясь о завтрашнем дне, полном опасностей и тревог за будущее своего народа.
Доведётся ли нам вернуться в эти места, а не сгинуть на чужбине в нашем трудном путешествии? Я обязан, да обязан буду вернуться в Танаис, к своему сыну и любимой Лилии, но только после того как исполню свой долг перед отечеством.
Ах женщины, какие вы разные и как сильно манит к вам нас, мужчин подобно прекрасным наполненным нектаром цветам чьи лепестки притягивают жужжащих пчёл. Хотя женщина женщине, как и цветок цветку бывает очень большая рознь.
На эту тему мне вспомнились стихи бродячего греческого поэта встреченного в Элладе и в засыпающем сознании звучал его усталый пьяный голос.