Вслед за мужами большой политики шествовали благородные дамы. Они сияли. Наконец-то свершилось то, что было задумано еще в самом начале «заезда»: великолепная семейная и с детьми экскурсия! Ни слова о Чехословакии! Давайте, девки, поговорим о житейском, о простом, как мычание: о квартирах, о ремонтах, об автомобилях, о терапии и профилактике, о контрацептивах, о детских шалостях, о твороге, об итальянских сапогах, о мужьях и об отрицании ревности.
Кучка детей замыкала поход и все время отставала. Полинка держала за руки большого Дельфа и маленького Кукушка. Вы знаете, мальчики, мне папа сказал, что во-он там, на вершине Карадага, есть секретная станция по слежению за подводными лодками. Дельф надулся: а то я не знаю!
Навстречу экскурсии попалась возвращающаяся из Сердоликовой кучка туристов. Они все время оглядывались и обсуждали, кто есть кто. Там Роберт Эр идет собственной персоной, вот это да! Дети, это правда, что там Эр?
«Да, это он. А я Полина Эр, его дочь», — с некоторым высокомерием подтвердила девочка.
«А вот кто это такой, с усиками?»
Кукушка насупонился: «Если я скажу вам, кто это такой, вы прямо тут сразу и хлопнетесь».
«Ура! Ура Кукушу Октаве!»
«Дети, а вот кто эта девушка с бабочкой в волосах?»
Штучка церемонно выступила вперед. «Путники, это просто моя сестра Нэлла!»
«Ура! Ура Нэлле Аххо! Какие все-таки удивительные имена в нашей истинно русской поэзии!»
Наконец, перебравшись через каменистый мыс, экскурсия спустилась в Сердоликовую бухту, на небольшой пляж, в самом широком месте не превышающий двадцати метров. Дети сразу бросились искать «куриных богов». Женщины в небольшой тени разложили полотенца и продукты в плетеных корзинах. Мужики пошли нырять с камней. Выныривая, вспоминали о Чехословакии и сходились на том, что в ход пущен шантаж сусловского ведомства и что военных мер все-таки не будет. Юстинаускас отмалчивался как представитель нейтрального государства.
Роберт, сидя на камне метрах в тридцати от берега, смотрел на неуклюже подплывающего Ваксона. Тот доплыл и с явным облегчением взялся за бугристый камень.
«Давно собирался тебя спросить, Вакс, отчего ты не дружишь со стихией?»
«Да я, знаешь ли, Роб, дважды в детстве тонул. Один раз просто утонул, да какой-то солдат вытащил за волосы. Знаешь, безотцовщина… Некому было в детстве научить плавать. А тебя кто в детстве плавать учил, Роб?»
«Сначала мама немного, ну а потом отчим».
«Значит, отец до ареста не успел?»
Роберт от неожиданности этого вопроса поехал по скользкому боку камня вниз и оказался в воде.
«С чего ты взял, Вакс, что он был арестован?»
«Я думаю, что после расстрела Роберта Эйхе твой отец не мог избежать ареста и… ну… дальнейшего».
Роберт с невероятным страданием посмотрел на Ваксона и поплыл к берегу. Ваксон последовал за ним. На мелководье они легли животами на гальку.
«Слушай, Вакс, когда ты сказал „эта кодла“, ты кого-нибудь точно имел в виду?»
«Всех, Роб».
«Сталинистов, что ли?»
«Не только. И ленинистов тоже. И троцкистов. И бухаринцев. Коммунисты — это такая же преступная партия, как нацисты. С той только разницей, что геноцид устроили в своей стране».
«Это в прошлом все-таки; разве не так?»
«Кто может поручиться, что не в будущем?»
Роберт перевернулся на спину и сел в воде.
«Послушай, старик, я хочу тебе открыть один секрет. Недавно я был на одном писательском собрании. Тебя я там не видел. Шли какие-то дебаты, в основном дурацкие, но иногда по делу. Потом объявили собрание закрытым и попросили остаться членов партии. И мы все, беспартийные, поволоклись вон из зала, а коммунисты, разумеется, остались. О чем они говорили без нас, я не знаю. Понимаешь?»