Сандра Марлен даже не шевельнулась.
— Не собираетесь надевать на меня наручники?
Губы Джани дернулись.
— Нет, — честно призналась она. В общем, в поведении этой девочки не было ничего удивительного. Такие юные бунтовщики всегда стараются привести тебя в замешательство. Она не смогла удержаться, чтобы не добавить: — Только подумай, как неудобно было бы есть в наручниках. Хуже, чем китайскими палочками!
Тень улыбки промелькнула на лице Сандры Марлен, но тут же вновь исчезла, уступив место привычному выражению равнодушного презрения. Она стояла неподвижно, пока Джани пыталась пристроить свою машинку между двумя гигантскими монстрами. Затем они отправились в кафе за углом. Это было скромное, без претензий местечко, с клетчатыми скатертями и меню, написанным карандашом на бумажном листке. Джани подумала, что о том, какие блюда здесь подают, можно было догадаться по запахам, витающим в воздухе. Но, по крайней мере, здесь оказалось чисто и аккуратно. Будучи единственными посетителями, они без труда выбрали себе удобный столик в уголке, где девочка не чувствовала бы себя неловко.
Сандра сидела набычившись и молча глядела в пол. Эта девочка, некрасивая, прыщавая, немытая и скверно одетая, ни у кого не могла бы вызвать симпатии или даже сочувствия.
— А здесь неплохо, правда? — попыталась расшевелить ее Джани.
Девочка бросила на нее ненавидящий взгляд:
— Знаю я, почему вы меня сюда притащили. Собираетесь у меня что-нибудь выудить, а потом все расскажете этому полисмену, который стоял в суде...
— Да нет же! — оборвала ее Джани. — Это вовсе не моя работа. Я здесь просто как твой друг.
Девчонка брезгливо скривила губы — было ясно, что она не верит ни одному слову Джани.
— Я все равно сбегу оттуда! — злобно заявила она.
Она хочет показаться сильной и храброй, но до смерти боится, подумала Джани, тем более что родные отказались от нее. Возможно ли быть в этой жизни более одиноким, чем Сандра Марлен Богг? Как можно объяснить ей, что значит право собственности, если она никогда ничем не владела, если всю свою коротенькую жизнь ей приходилось делить кровать, туфли, одежду с остальными членами семьи? У нее не было даже собственного носового платка или полотенца. И как можно научить чувству собственного достоинства девочку, которая слышит от своей собственной матери, что она устала терпеть ее мерзкие выходки и с радостью откажется от своих обязанностей?
Джани вдруг поймала себя на том, что думает о матери Рики Брейда. Та, напротив, упорно цеплялась за ребенка, таскала его везде за собой, боролась за выживание до тех пор, пока эта неравная борьба не свела ее в могилу. Да, в легкомысленной дурехе Велте Вивьен было то, что научило Рики помнить ее и нежно любить. А кто вообще учит этому? Джани снова вспомнила о своем опрометчивом обещании найти его отца. Ее охватила досада на саму себя. Почему она вечно говорит не подумав?
Внезапно в ее мысли ворвался голос Сандры Марлен:
— Ей нужна была кровать для жильца, вот почему она наговорила им столько обо мне. Все было хорошо, пока он работал в ночную смену, но теперь он в дневной.
Джани с трудом проглотила ком в горле. Даже для такой матери ребенок старается найти оправдание!
— Может быть это, и так, — мягко произнесла она.
— Ну, а то, что я украла их платье... — продолжала Сандра Марлен пренебрежительным тоном. — Продержите меня здесь хоть целый день, я все равно не скажу, что жалею об этом!
— Мы не можем сидеть здесь весь день! — воскликнула Джани. — Как только мы поедим, тут же соберем свои вещи и побежим на поезд.
Ее взгляд остановился на бумажном пакете, в котором лежали скудные пожитки девочки. Она внезапно отодвинула свой стул.
— Я только что вспомнила, что мне нужно еще кое-что взять из машины. — Джани улыбнулась девочке. — Я на минутку оставлю тебя. Сделай заказ — что-нибудь посолиднее, с жареной картошкой, хорошо? И, конечно, мороженое.
Есть мороженое в такой холодный осенний день было просто героическим поступком. Но может быть, мороженое хоть немного смягчит Сандру.
Джани поспешно выскочила из кафе, роясь в сумочке в поисках ключей от машины. Вполне возможно, что девочка попытается сбежать. Какой дурой она тогда будет выглядеть! Но кто-то ведь должен первым показать этой мрачной девчонке, что к ней можно относиться по-человечески.
Сандра Марлен оказалась не способна отказаться от своей волнующей миссии — заказать обед. Она выбрала рыбную котлету с жареной картошкой, мороженое и кофе и с интересом наблюдала, как официантка протирала полотенцем тарелки и столовые приборы, прежде чем поставить их на стол.
— Она пропустила вот эту. На ней осталось пятно от яйца! — шепнула она Джани, когда официантка отвернулась.
Джани даже глазом не моргнула.
— Значит, мы попросим ее дать нам другую, чистую, — серьезно сказала она, откладывая вилку в сторону. Возможно, впервые в своей жизни девочка сидит за накрытым как следует столом. — Посмотри, это, я думаю, будет удобнее для твоих вещей. Бумажный пакет выглядит так, будто может порваться в любую минуту.
Джани протянула девочке клетчатую холщовую сумку, закрывающуюся сверху на «молнию». Сандра Марлен ничего не сказала. Только ее руки слегка дрожали, когда она вытаскивала свои вещи из потертого бумажного пакета и укладывала их в сумку. «Молния» застряла. Сражаясь с ней, Сандра покраснела от усилий. Выпрямившись, она встретилась глазами с Джани.
— И все равно мне ни капельки не жалко!
— Сандра Марлен! — сердито прикрикнула на нее Джани. — Я сейчас тебя отлуплю! Я и так это знаю! И меня это, поверь, нисколько не волнует. Но должна тебе сказать, что работать и копить деньги на вещи, которые тебе нравятся, гораздо приятнее, чем красть их у кого-то!
К счастью, в этот момент официантка поставила перед ними две полные тарелки. После этого они были слишком заняты едой, чтобы говорить. Только заняв свои места в поезде, они смогли возобновить разговор.
У них оказались боковые места. Джани предложила положить полотняную сумку на верхнюю полку, но девчонка крепко вцепилась в нее и не пожелала отдавать.
Джани смотрела в окно. Они проехали мимо фабрики Джеймса Хилла, потом еще дальше — мимо литейного цеха с возвышающейся рядом горой шлака. На рельсах стояли железнодорожные платформы... Она вспомнила об отце Рики, инженере, который после ссоры и разрыва с женой уехал отсюда. Интересно, где он сейчас? Джани почему-то представляла его себе стоявшим перед таким же громадным горном, мощным великаном с мрачным лицом и неистовым блеском в глазах.
Джеймс Хилл без всякого энтузиазма отнесся к ее идее. Видимо, он думал, что этого человека уже не найти. И все же она продолжала верить, что он не откажется ей помочь. Он был таким основательным, добросовестным и, главное, таким честным! Хорошо иметь верного союзника, такого, как советник Хилл, доброго и искренне желающего помочь детям. И планы, которые она считала недостижимыми, внезапно стали казаться ей вполне реальными.
В первый раз с тех пор, как Джани дала опрометчивое обещание Рики, она на самом деле почувствовала уверенность, что ей удастся найти Ричарда Энтони Брейда.
Какое-то сопение отвлекло ее от мыслей. Оторвавшись от созерцания пейзажа за окном, Джани повернулась к девочке, сидевшей напротив. Сандра Марлен плакала. Плачущая, она стала еще уродливее: нос-картошка покраснел и распух, грязные волосы повисли вокруг лица серыми водорослями.
— Теперь я жалею, что украла то платье, — хнычущим голосом пробормотала Сандра Марлен. — Но это не из-за рыбной котлеты и жареной картошки, не из-за сумки с «молнией», не из-за них...
— Я знаю, — сказала Джани.
Она забыла о ее грубости, о некрасивом заплаканном лице, пропахшей немытым телом одежде и чувствовала только детскую беду и ужас, слышала только крик одиночества, который так часто звучал и в ее собственном сердце в прежние годы.