Тогда Молли открыла вторую банку. Сию же минуту носы всех присутствующих почуяли замечательные ароматы блинов с вареньем, шоколадных вафель, малинового мороженого и сладкой ваты, и все сразу заулыбались.
Змей отступил и с отвращением затряс головой. Молли убежала и тут же вернулась с новыми банками и стала открывать их одну за другой. В комнате разлилось ласковое тепло летнего вечернего солнца на пляже, и все почувствовали себя хорошо, потом послышался весёлый гомон детей, играющих в футбол, затем издалека донеслась музыка с аттракционов на сельской ярмарке, страшный подвал наполнился ощущением счастья и превратился в маленький рай.
От этого счастья Совершенство буквально окаменела.
– Нет! Нет, нет! – орал змей, дёргаясь в разные стороны и натыкаясь на потолок. – Нет, только не это! Нет, прекратите! Никакого счастья, никакой радости, это отвратительно, у меня от этого начинается мигрень!
Но Молли его не слушала. Она сбегала за банками ещё раз, прихватив ещё три, и открыла их. Это был запах крема для загара, мелодия летней песенки, шелест страниц книги, которую читают, лёжа в гамаке, аромат травы в июле, шуршание гравия под ногами в тенистой аллее, спелый помидор, который надкусывают и сок его льётся по губам, и абрикос, который пробуют на вкус.
Всё это и ещё тысяча маленьких радостей захватили комнату и сердца всех, кто в ней был.
Для змея это оказалось слишком. Он сдулся, стал короче, сморщился, увял на глазах и опять превратился в маленького человечка. Подбежав к своей дочке, он прижался к ней, заплакал и заткнул себе уши.
Молли воспользовалась этой минутой, чтобы вновь завладеть своей волшебной палочкой, лежавшей на столе. Но вот досада! Ей так хотелось превратить всех в то, кем они были прежде, но как это сделать, если у тебя нет голоса?
Молли закрыла глаза, сосредоточилась так сильно, как только могла, и пошевелила носом. «Свободу от злочарум, снова всё нормалум!» – пожелала она изо всех сил.
Раздался звон колокольчика, и вдруг все миниатюрные персонажи, вырвавшиеся из банок, обрели свои прежние нормальные размеры. Кот Маркус опять превратился в пушистого ангорского кота, скорпионы получили обратно свои панцири, Пузырёк – свою чешую, а Месье Филин – свои перья.
«Уф!» – с облегчением выдохнула про себя Молли и открыла глаза.
Спасатели, пользуясь вновь обретённой силой, бросились на маленького господина и его дочку, а чтобы те больше не могли накладывать на людей заклятья, обвязали их с ног до головы надувными спасательными поясами. К тому моменту, когда над островом окончательно рассвело, весёлая толпа высыпала из старого дома и рассеялась по округе – кто в отель, кто к себе домой, кто в свой магазинчик, или на пляж, или в ресторан.
Высоко надо всеми парил Месье Филин, очень довольный тем, что к нему вернулись его нормальные крылья, и улыбался, представляя себе, как теперь сможет как следует выспаться на пляже, опустив ноги в воду и водрузив на голову соломенную шляпу. Впервые за долгие годы Месье Филин чувствовал себя совершенно счастливым.
– Что будем делать с этими двумя злодеями? – спросила директриса отеля «Мяумяу», когда всё вернулось на свои места, солнце сияло над пляжем, дети играли, а родители загорали.
– Мы ими займёмся! – раздался голос у неё за спиной.
Все обернулись и увидели двух незнакомцев, которые подошли так неслышно и незаметно, что никто до этого момента не обратил на них внимания. Это были мужчина и женщина, высокие и солидные, одетые во всё чёрное, в тёмных очках. По всему было видно, что они не из тех, кто привык шутить.
– Мы представляем БРНБЕНКСБСП. Мы здесь именно для того, чтобы заняться этими двумя.
– Но что такое БРНБЕНКОСБСП? – спросили скорпионы.
– Никакой не БРНБЕНКОСБСП, а БРНБЕНКСБСП! – поправил их первый агент. – Короче говоря, мы представляем Бригаду по незамедлительному и беспощадному наказанию колдунов, сбившихся с пути истинного. Ясно?
– Ясно! – ответили все вместе.
– А что же с ними будет дальше? – спросил Пузырёк.
– Всё довольно просто, – ответила женщина в чёрном. – Сначала мы доставим их в ИВС, где они будут допрошены СПВД. Затем их переведут в СИЗО, потом поместят в ИКСР. Если они будут вести себя хорошо, через сто или двести лет они смогут обратиться с просьбой об УДО, и тогда комиссия вынесет решение. Если решение будет положительным, то это позволит им после испытательного срока выйти на свободу. Понятно?
– Гм… да… В общем, наверное… – пробормотал Пузырёк не слишком уверенно.