Все обескураженно стояли, не зная что делать. Один Дормидонт что–то напряженно пытался вспомнить.
— Катапульта! — наконец радостно расслабился он. — Римская катапульта для штурма крепостей. С ее помощью они перебрасывали через высокие стены огромные камни.
— Ну, ты не Дормидонт, а Дормидонтище! — восхитилась Аза, теперь полностью доверявшая ему во всяких исторических воспоминаниях.
— Если бы у нас была настоящая катапульта, — продолжал Дормидонт, — то с ее помощью мы бы легко забросили на карниз самих себя. Вместо камней. К сожалению, у нас такой катапульты нет. Но мы можем быстро сделать упрощенный вариант и забросить на карниз не себя, а кошку с веревкой. Для этого нам нужна доска, палка или труба длиной в несколько метров.
Нужной доски и палки у них не было, но зато вдоль площадки то там, то там росли чахлые маленькие сосенки, выросшие из заброшенных в горы шальным ветром семян. Цепляясь корнями за трещины в камнях, такие деревца встречаются в любых горах до высоты нескольких километров.
Сосенки были маленькие и кривенькие. Но им было достаточно и трех метров. Срубив одну и обрубив ветки, ствол передали Дормидонту
Тот топориком обработал концы, сделав их плоскими. После чего положил вновь испеченную катапульту поперек неширокого валуна.
— Все, готово, — отрапортовал он.
— Вот эти качельки и есть знаменитая римская катапульта, которой завоевали пол мира? — разочаровалась Аза.
— Только принцип действия тот же, — вынужден был признать Дормидонт. — Те были махины в несколько этажей, а главное бревно в толщину превосходило человека. Они перевозились на колесах и были разнообразнейшим образом украшены.
— Это меняет дело, — удовлетворилась Аза.
Кошку с привязанной к ней веревкой Дормидонт положил на один конец ствола, который был дальше от карниза. А на другой конец он просто–напросто запрыгнул сам. При этом противоположный конец резко поднялся вверх, таща за собой, веревку.
Кошка взлетела до уровня карниза, затем лениво перевернулась в воздухе и со свистом устремилась обратно вниз.
— Эй, берегись! — крикнул Дормидонт Жвачкину.
Тот засуетился, не зная куда убегать. Сзади — пропасть, впереди — скала, места мало. Если бы не Дормидонт, в последний момент отдернувший его в сторону, то последствия могли быть печальные.
— Чуть кошка не съела козлика, — довольная, что все кончилось хорошо, развеселилась Аза.
Оказалось, что стрелять кошкой из катапульты не такое простое дело. Казалось, что она вот– вот упадет на карниз. Дормидонт пробовал раз десять и каждый раз кошка летела в любую сторону кроме той, куда было нужно. Он менял угол наклона, по–разному укладывал бревно, даже запрыгивал на него с рюкзаком.
— Надо отдохнуть, — наконец не выдержал он. — Будем считать это первой тренировкой. На этот счет у древних даже соответствующая поговорка была: «И Рим не сразу строился».
После Дормидонта пробовал Альф. Его попытки закончились тем, что он чуть не потерял кошку, которая улетела в пропасть и ее еле вытащили.
— Вся надежда, Шоколадик, только на тебя, — вкрадчиво предложила Аза, хотя игры с кошкой тому категорически перестали нравиться.
Но от предложения, сделанного таким образом, трудно было отказаться.
То ли от большого мастерства, то ли от чего другого, но Жвачкин с первого раза забросил кошку на карниз. Дормидонт потом говорил, что такое вышло случайно, но оставим эти слова на совести Дормидонта.
Остальное было делом техники. Жвачкин по канату залез наверх, и поднял весь груз который ему подали снизу. Затем то же проделали и остальные.
Лазить по канату очень просто, если знаешь технику этого дела. Канат внизу переплетается между ступней, что позволяет в любой момент остановиться и передохнуть без всяких усилий. Труднейшей частью подъема является последняя, когда надо выбираться на поверхность. Но наверху им помогал Жвачкин.
Поднявшись на карниз, роботы с удовлетворением убедились, что самая трудная часть подъема для них позади. Хотя до вершины было еще не близко, оставшаяся часть представляла собой относительно ровный склон без каких–либо сюрпризов.
Следуя стратегии «не спешить», на последний отрезок затратили целый день. Зато все обошлось спокойно. На рассвете следующего дня они сделали первый короткий бросок по обратной стороне ущелья.
Птицы не появились. Но сидя под большим нависшим валуном, отступать от первоначального плана не собирался никто. Капризный нрав птичек был хорошо известен. Так же как и их свирепость.
Без особых проблем прошли и четыре следующих спуска. За день они внимательно, изучали предстоящий путь, чтобы как можно быстрее преодолеть его в сумерках.