В среднем зале их уже ждали. Посередине стола возвышались два больших блюда, вокруг которых стояло девять тарелок. Хотя роботы не ели, но Аза посчитала, что так будет справедливее. А там, кто хочет, пусть ест, кто не хочет — не ест.
Первое блюдо было, как вы уже догадались, конечно же, супом. Но супом облагороженным. Это был суп–пюре, сделанный из пяти других разных супов. Ма тщательно выбрала со всех них гущу и получилась полужидкая каша–пюре.
Для Па, соскучившемуся по твердой пище, эта гуща показалась райским наслаждением. А Ма — поварихой высшего класса. Чего нельзя было сказать об Альфе, у которого при усиленной работе ложкой количество бурды в тарелке не уменьшалось.
— Что, сынок, не нравится? — обеспокоилась за его аппетит Ма.
— Нравится. Только быстрее хочется приступить ко второму.
Вторых блюд было два. Грибочки «а–ля Пуфик» и салат «хлебная фантазия», созданный Ма и Азой.
«Хлебная фантазия» действительно была фантазией. Непонятно как они приготовили свое блюдо, но это уже был явно не суп. Даже Альф, вскормленный на конфетах Жвачкина, с удовольствием положил себе добавку.
Зато все, как по молчаливому уговору, не замечали грибочки, не очень аппетитный запах которых не мог перебить даже дымок трубки Буля, единственного из роботов занятого конкретным занятием за праздничным столом.
Тут Пуфик по своей наивности нарушил негласное соглашение.
— Пожалуйста, пробуйте грибочки, сделаны по технологии и особо обжаристые. Это сюрприз Па. Он сам их с Альфом собирал, чтобы удивить Ма.
Ма и в самом деле была удивлена. Но чтобы никого не обидеть, ведь предлагалось от чистого сердца, попробовала наколоть один грибок. Но грибок или не накалывался из–за своей твердости, или ломался из–за обжаристости.
— Нет, не могу, — с притворным сожалением вздохнула Ма.
— Очень плохая вилка. В следующий раз найду другую и попробую.
— Конечно, — быстро поддержал ее Па. — Грибы хорошо зажарены, поэтому могут постоять и не испортиться. Оставь их на потом.
И он быстро убрал грибы со стола.
— Лучше попробуйте наше другое фирменное блюдо — «Орешки в шоколаде». Пальчики оближите.
Орешки пошли хорошо. Особенно шоколад. Все усиленно облизывали пальцы. Дормидонт ничего не понимал. Но после прокола с грибами решил не заострять внимания на усиленном облизывании. Где ему было понять, что орехи, прежде чем их заливать шоколадом, надо было поколоть и вытащить оттуда ядрышки. Вот и приходилось любителям сладостей пальцами выковыривать шоколадный крем между орехами в скорлупе.
— Да, трудное дело проводить выходной, — произнес, вставая из–за стола, Па. — И что самое непонятное, устаешь не меньше, чем в будний день.
— Тогда надо хоть в конце дня немного расслабиться, — согласилась с ними Ма. — Буль, ты как–то хвалился, что любишь играть в домино. Неси его сюда. Кто хочет, пусть сыграет, а остальные посмотрят. Вот и отдохнем немного.
Вскоре Буль явился с костяшками, которые почему–то вместо коробочки хранились в пол– литровой банке с крышкой. Он весело, что с ним бывало довольно редко, потряс содержимым.
— Играем каждый за себя и на козла! — объявил он, высыпая костяшки на стол.
— Почему это на козла? — обиделся Жвачкин. — Лучше на тебя давай!
— Это просто выражение такое, — смутился немного Буль. — Никакого отношения к тебе оно не имеет.
— Конечно, — Аза как всегда поддержала обиженного.
— Ты же у нас Шоколадик и лишь иногда козлик. Тут такая же разница, как между словами «вредный кот» и «котик» или «птичка» и «железная птица».
— Да, разница большая, — обрадовался поддержке Буль. — Просто тот, кто останется козлом, то есть проиграет, должен залезть под стол и промекать. А ты ведь не умеешь мекать.
— Почему это не умею, — не разобравшись, по привычке не согласился Жвачкин. — Пожалуйста, м–м–е–е–е–е, м–м–е–е–е–е.
— Вот видишь, ничего обидного в этом нет. Проиграл, помекал и обратно за стол. Так, Буль?
— Да, все просто. Давайте садиться.
Сначала хотели посадить за стол Па, но тот, не желая проигрывать роботам, решил сперва понаблюдать.
Правила были простыми. Каждому сдавались по семь доминошек, которые по очереди по кругу выкладывались на стол. Причем ставить доминошку можно было только ту, у которой число точек на одной из половинок совпадало с числом точек свободной половинки доминошки, уже лежащей на столе.
Таким образом доминошки прикладывались одна к другой. Получалась длинная цепочка. Если у кого был «дубль», то есть доминошки ТРИ–ТРИ, ДВА–ДВА и другие, то выставлять их можно было две за один раз с разных концов цепочки. У кого не было подходящей костяшки на своем ходе, тот этот ход пропускал.