Последнее время к его сиятельству приглашают доктора — итальянца, недавно поселившегося в Венеции, врача искусного, пользующегося уважением. Осведомлялись и у него, — оказалось, что он никогда не видел Феррари, потому что приглашен во дворец уже после его исчезновения. Лорд же Монтберри, по отзыву доктора, страдает воспалением бронхов. Опасности пока нет, но болезнь протекает тяжело. Как только возникнет необходимость, доктор тут же соберет консилиум. Миледи — выше всяческих похвал — день и ночь проводит у постели больного мужа.
Этими сведениями заканчивалось письмо коллеги Феррари из Венеции. Единственным утешением для жены Феррари была приписка, что розысками ее мужа занимается венецианская полиция.
— Что вы думаете об этом, мисс? — с жаром спрашивала бедная женщина. — Что вы мне посоветуете?
Агнесса не знала, что отвечать, да она и плохо вслушивалась в бессвязную речь Эмилии. Едва затянувшаяся душевная рана ее вновь раскрылась. Она не могла думать о пропавшем, все помыслы девушки были устремлены к постели больного.
— Право, не знаю, что сказать, — рассеянно говорила она жене курьера. — У меня нет никакого опыта в делах такого рода.
— Но, может быть, мисс, — не отставала Эмилия, — вы прочтете письма моего мужа? Вдруг из них вам что-нибудь станет ясно? Их только три — проглядеть недолго…
Агнесса из сострадания взяла бумаги.
Эти письма вряд ли можно было назвать нежными. «Милая Эмилия» и «любящий тебя» — такими условными обозначениями выражалось чувство Феррари к жене.
«Мы завтра уезжаем из Парижа. Я не в восторге от милорда. Он горд, холоден и, между нами говоря, скуп. Мне уже приходилось несколько раз спорить в гостиницах из-за пары сантимов, а новобрачные постоянно обмениваются колкостями, и ее сиятельству не всегда удается приобрести в местных лавчонках понравившиеся ей безделушки. «Я не могу этого позволить, ты должна ограничиться назначенным» — такие фразы часто приходится выслушивать бедной леди. Она — мне по нраву. У нее непринужденные манеры, и она разговаривает со мной как с человеком».
Второе письмо получено из Рима.
«Капризы милорда заставляют нас беспрестанно переезжать с места на место. Он все не может угомониться. Я подозреваю, что у него растревожена душа, в отсутствие ее сиятельства он постоянно перечитывает какие-то письма. Мы должны были остановиться в Генуе — он погнал нас дальше. То же вышло и во Флоренции. Лишь здесь, в Риме, миледи настояла на передышке. Нас встретил барон Ривер, брат ее сиятельства. Горничная сказала мне по секрету, что лорд и барон уже успели повздорить. Последний хотел занять у первого денег, но лорд отказал в таких оскорбительных выражениях, что брат миледи обиделся. Миледи заставила их пожать друг другу руки».
Третье и последнее письмо пришло из Венеции.
«Еще одно доказательство скупости милорда! Вместо того чтобы остановиться в гостинице, мы наняли сырой, пропитанный плесенью дворец. Дворец, оказывается, дешевле, чем среднее номера в гостиницах. Милорд хочет нанять его на длительный срок. Он говорит, что тишина полезна для его нервов. Однако сейчас в дело замешался какой-то делец — иностранец. Он покупает наш дворец, чтобы выстроить гостиницу. Барон все еще с нами, и опять были неприятности по поводу денег. Мне барон не по нраву, и миледи в его присутствии становится хуже. Милорд скуп, но в платежах аккуратен, держит слово. Жалованье я получаю точно в срок в конце месяца. Но сверх уговора мне не выдают ни одного франка, хотя, помимо своих прямых обязанностей, я выполняю много различных поручений.
Представь себе, барон пытался занять денег у меня! Он — закоренелый картежник. Горничная говорила мне об этом. Я не верил, пока сам не стал кой-чего подмечать. Кроме того, я подметил и еще некоторые вещи, которые — так и быть, скажу! — не увеличивают моего уважения к миледи и барону. Хотя мне это и все равно. А горничная хочет отказаться от места. Она — женщина порядочная и не может так легко со всем мириться, как я. Жизнь здесь скучная. В гости не ездят, гостей не принимают. Милорд не видится ни с кем — даже с консулом, даже с банкиром. Если и выходит, то один и, почти всегда, к ночи. Днем запирается в комнате с книгами.