Выбрать главу
A shadow fell on the bed and, looking up, I saw Mary Cavendish standing near the door with her arm around Cynthia. На кровать упала тень. Я поднял глаза и увидел в дверях Мэри Кавендиш, которая одной рукой поддерживала Цинцию. She seemed to be supporting the girl, who looked utterly dazed and unlike herself. Her face was heavily flushed, and she yawned repeatedly. Лицо девушки было очень красным, она все время зевала и вообще выглядела довольно странно. "Poor Cynthia is quite frightened," said Mrs. Cavendish in a low clear voice. - Бедняжка Цинция, она так испугалась, - сказала Мэри тихо. She herself, I noticed, was dressed in her white land smock. На миссис Кавендиш был белый халат, в котором она работала на ферме. Then it must be later than I thought. Это означало, что приближался рассвет. I saw that a faint streak of daylight was showing through the curtains of the windows, and that the clock on the mantelpiece pointed to close upon five o'clock. И действительно, тусклый утренний свет уже слегка пробивался сквозь шторы. Часы на камине показывали около пяти. A strangled cry from the bed startled me. Удушливый хрип заставил меня вздрогнуть. A fresh access of pain seized the unfortunate old lady. The convulsions were of a violence terrible to behold. Было невыносимо видеть, как бедная миссис Инглторп опять начала биться в страшных конвульсиях. Everything was confusion. We thronged round her, powerless to help or alleviate. A final convulsion lifted her from the bed, until she appeared to rest upon her head and her heels, with her body arched in an extraordinary manner. Мы стояли возле кровати несчастной не в силах ничем помочь.
In vain Mary and John tried to administer more brandy. The moments flew. Again the body arched itself in that peculiar fashion.
Тщетно Мэри и Джон пытались влить в нее немного брэнди.
At that moment, Dr. Bauerstein pushed his way authoritatively into the room. В этот момент в комнату уверенной походкой вошел доктор Бауэрстайн.
For one instant he stopped dead, staring at the figure on the bed, and, at the same instant, Mrs. Inglethorp cried out in a strangled voice, her eyes fixed on the doctor: На какое-то мгновение он застыл, пораженный кошмарным зрелищем, а миссис Инглторп, глядя прямо на него прохрипела:
"Alfred-Alfred--" Then she fell back motionless on the pillows. "Альфред! Альфред" - и, упав на подушки, затихла.
With a stride, the doctor reached the bed, and seizing her arms worked them energetically, applying what I knew to be artificial respiration. Доктор подбежал к кровати, схватил руки умирающей и начал делать искусственное дыхание.
He issued a few short sharp orders to the servants. An imperious wave of his hand drove us all to the door. Дав несколько приказаний прислуге, он властным жестом попросил всех отойти.
We watched him, fascinated, though I think we all knew in our hearts that it was too late, and that nothing could be done now. Затаив дыхание, мы ловили каждое его движение, хотя в глубине души каждый из нас догадывался, что состояние миссис Инглторп безнадежно.
I could see by the expression on his face that he himself had little hope. По лицу доктора я понял - спасти умирающую он не в силах.
Finally he abandoned his task, shaking his head gravely. Наконец он выпрямился и тяжело вздохнул.
At that moment, we heard footsteps outside, and Dr. Wilkins, Mrs. Inglethorp's own doctor, a portly, fussy little man, came bustling in. В это время в коридоре раздались шаги, и в комнату суетливо вбежал небольшого роста толстенький человечек, которого я сразу узнал. Это был доктор Уилкинс, лечащий врач миссис Инглторп.
In a few words Dr. Bauerstein explained how he had happened to be passing the lodge gates as the car came out, and had run up to the house as fast as he could, whilst the car went on to fetch Dr. Wilkins. В нескольких скупых фразах доктор Бауэрстайн рассказал, как он случайно проходил мимо садовых ворот в тот момент, когда оттуда выезжала машина, посланная за доктором, и как, узнав о случившемся, со всех ног бросился в дом.
With a faint gesture of the hand, he indicated the figure on the bed. Он грустно взглянул на усопшую.
"Ve-ry sad. Ve-ry sad," murmured Dr. Wilkins. "Poor dear lady. Always did far too much-far too much-against my advice. I warned her. - Да, печально, весьма печально, - пробормотал доктор Уилкинс, - она всегда так перенапрягалась... несмотря на мои предупреждения, так перенапрягалась... Говорил же я ей:
Her heart was far from strong. 'Take it easy,' I said to her, 'Take-it-easy'. "У вас миссис Инглторп, сердечко пошаливает, поберегите вы себя..." Да, именно так ей и говорил:
But no-her zeal for good works was too great. "Поберегите вы себя", - но нет, ее желание сделать добро было слишком велико, да, слишком велико.
Nature rebelled. Na-ture-re-belled." Вот организм и не выдержал... просто не выдержал...
Dr. Bauerstein, I noticed, was watching the local doctor narrowly. Я заметил, что Бауэрстайн очень внимательно смотрел на доктора Уилкинса.
He still kept his eyes fixed on him as he spoke.