На следующее утро миссис Инглторп не вставала до самого завтрака, отдыхая после вчерашнего концерта, но уже в двенадцать тридцать она появилась в прекрасном настроении и потребовала, чтобы мы с Лоренсом сопровождали ее на званый обед.
— Сама миссис Роллстон приглашает нас к себе. Она ведь сестра леди Тэдминстер, ни больше ни меньше. Род Роллстонов один из старейших в Англии, о них упоминается уже во времена Вильгельма Завоевателя[18].
Мэри с нами не поехала, поскольку должна была встретиться с доктором Бауэрстайном.
Обед удался на славу, и, когда мы возвращались домой, Лоренс предложил заехать к Цинтии в Тэдминстер, тем более что госпиталь был всего в миле[19] от нас. Миссис Инглторп нашла эту идею замечательной и согласилась подбросить нас до госпиталя. Ей, однако, надо было написать еще несколько писем, поэтому она сразу уехала, а мы решили дождаться Цинтию и возвратиться в экипаже.
Охранник в госпитале наотрез отказался впустить посторонних, пока не появилась Цинтия и не провела нас под свою ответственность. В белом халате она выглядела еще свежей и прелестней! Мы проследовали за девушкой в ее кабинет, и она познакомила нас с довольно величественной дамой, которую, смеясь, представила как «наше светило».
— Сколько здесь склянок! — воскликнул я, оглядывая комнату. — Неужели вы знаете, что в каждой из них?
— Ну придумайте вы что-нибудь поновее, — сказала Цинтия, вздыхая. — Каждый, кто сюда заходит, произносит именно эти слова. Мы собираемся присудить приз первому, кто не воскликнет: «Сколько здесь склянок!» Я даже знаю, что вы скажете дальше: «И сколько же людей вы отравили?»
Я улыбнулся, признавая свое поражение.
— Если бы вы все только знали, как легко по ошибке отравить человека, то не шутили бы над этим. Ладно, давайте лучше выпьем чаю. У нас тут в шкафу припрятано множество разных лакомств. Нет, не здесь, Лоренс, это шкаф с ядами. Я имела в виду вон тот большой шкаф.
Чаепитие прошло очень весело, после чего мы помогли Цинтии вымыть посуду. Едва были убраны чайные принадлежности, как в дверь постучали. Лица хозяек сразу сделались строгими и непроницаемыми.
— Войдите, — сказала Цинтия резким официальным голосом.
На пороге появилась молоденькая, немного испуганная медсестра, которая протянула «светилу» какую-то бутылочку. Та, однако, переадресовала ее Цинтии, сказав при этом довольно загадочную фразу: «На самом деле меня сегодня нет в госпитале». Цинтия взяла бутылочку и со строгостью судьи начала ее рассматривать.
— Это должны были отправить еще утром.
— Старшая медсестра просит извинить ее, но она забыла.
— Скажите ей, что надо внимательнее читать правила, вывешенные на дверях.
По лицу девушки было видно, что она не испытывает ни малейшего желания передавать эти слова грозной старшей медсестре.
— Теперь препарат не отправить раньше завтрашнего дня, — добавила Цинтия.
— Может быть, вы попытаетесь приготовить его сегодня?
— Ладно, попробуем, — милостиво согласилась Цинтия, — хотя мы ужасно заняты, и я не уверена, что у нас будет на это время.
Цинтия подождала, пока медсестра вышла, затем взяла с полки большую бутыль, наполнила из нее склянку и поставила ее на стол в коридоре. Я рассмеялся:
— Дисциплина прежде всего?
— Вот именно. А теперь прошу на балкон, оттуда видно весь госпиталь.
Я проследовал за Цинтией и ее подругой, и они показали мне расположение всех корпусов. Лоренс остался было в комнате, но Цинтия сразу же позвала его на балкон, затем она взглянула на часы.
— Ну что, светило, есть еще работа на сегодня?
— Нет.
— Ладно, тогда запираем двери и пошли.
В то утро я впервые по-настоящему разглядел Лорейса. В отличие от Джона, разобраться в нем было куда сложнее. Застенчивый и замкнутый, он совершенно не походил на своего брата. Но было в нем и некое обаяние, я подумал, что, узнав его поближе, невозможно к нему не привязаться. Я успел заметить его скованность в присутствии Цинтии, да и она при нем выглядела смущенной. Однако в то утро они были по-детски беспечны и болтали без умолку.
Когда мы проезжали через деревню, я вспомнил, что собирался купить несколько марок, и мы заехали на почту.
Выходя, я столкнулся в дверях с каким-то невысоким человечком и только собрался извиниться, как вдруг он с радостным восклицанием заключил меня в объятия. И расцеловал.
— Гастингс, mon ami[20], — воскликнул он, — неужели это вы?
18
Вильгельм Завоеватель — нормандский герцог, нанесший в 1066 году поражение англосаксам и ставший английским королем Вильгельмом I (1066–1087).