— Хорошо. Итак, первая находка — это кофейная чашка, буквально растертая в порошок, вторая — сумка с торчащим из нее ключом, третья — пятно на ковре.
— Возможно, оно уже здесь давно, — перебил я своего друга.
— Нет, оно до сих пор влажное и еще пахнет кофе. Дальше, крошечный кусочек зеленой материи, всего пара ниток, но по ним можно восстановить целое.
— А, так вот что вы положили в конверт! — воскликнул я.
— Да, хотя эти нитки могут оказаться от платья самой миссис Инглторп и в этом случае потеряют для нас интерес. Находка пятая — прошу вас… — И театральным жестом Пуаро указал на большое восковое пятно около письменного стола. — Вчера его еще не было, в противном случае служанка наверняка бы его удалила, прогладив горячим утюгом через промокательную бумагу. Однажды такая же история приключилась с моей лучшей шляпой. Я вам как-нибудь расскажу об этом.
— Видимо, пятно появилось минувшей ночью. Все были так взволнованы! А может быть, свечу уронила сама миссис Инглторп.
— Ночью у вас была с собой только одна свеча?
— Да, у Лоренса Кэвендиша, но он был совершенно невменяем. Бедняга что-то увидел на камине или рядом с ним и буквально оцепенел от этого.
— Очень интересно. — Пуаро внимательно осмотрел всю стену. — Любопытно, любопытно. Однако этот воск не от его свечи, ведь он белый, а свеча мосье Кэвендиша была из розового воска. Взгляните, она до сих пор стоит на туалетном столике. Между тем в комнате вообще нет ни одного подсвечника: миссис Инглторп пользовалась лампой.
— Что же вы хотите сказать?
Вместо ответа Пуаро раздраженно пробормотал что-то насчет моих извилин.
— Ну, а шестая находка — это, по-видимому, остатки какао?
— Нет, — задумчиво проговорил Пуаро. — Пока я ничего не хочу говорить о номере шесть.
Он еще раз оглядел комнату.
— Кажется, больше здесь нечего делать, разве что… — Он окинул долгим задумчивым взглядом золу в камине. — Тут что-то жгли — все сгорело, наверно. Но вдруг повезет — посмотрим.
Он встал на четвереньки и начал с величайшей осторожностью выгребать из камина золу. Внезапно Пуаро воскликнул:
— Гастингс, пинцет!
Я протянул ему пинцет, и он ловко вытащил из пепла наполовину обуглившийся клочок бумаги.
— Получите, друг мой! — И он протянул мне свою находку. — Что вы об этом думаете?
Я внимательно посмотрел на листок. Вот как он выглядел:
Но главное — бумага была необыкновенно плотная. Странно. Внезапно меня осенило:
— Пуаро! Это же остаток завещания!
— Естественно.
Я изумленно взглянул на него.
— И вас это не удивляет?
— Нисколько. Я предвидел это.
Взяв у меня листок, Пуаро аккуратно положил его в чемоданчик. У меня голова шла кругом: что скрывалось в этом сожженном завещании?.. Кто его уничтожил? Неизвестный, оставивший на полу восковое пятно? Да, это не вызывает сомнений. Но как он проник в комнату?.. Ведь все двери были заперты изнутри.
— Что ж, пойдемте, друг мой, — сказал Пуаро, — я хотел бы задать несколько вопросов горничной. Э-э-э… Доркас. Так ее, кажется, зовут.
Мы перешли в комнату Альфреда Инглторпа, где Пуаро задержался и внимательно все осмотрел. Затем он запер дверь в комнату миссис Инглторп, а когда мы вышли, запер также и дверь в коридор.
Я провел Пуаро в будуар[27] и отправился на поиски Доркас. Возвратившись вместе с ней, я увидел, что будуар пуст.
— Пуаро! — закричал я. — Где вы?
— Я здесь, друг мой.
Он стоял на террасе и восхищенно разглядывал аккуратные цветочные клумбы.
— Какая красота! Вы только взгляните, Гастингс, какая симметрия! Посмотрите на ту клумбу, в форме полумесяца, или вот на эту, в виде ромба. А как аккуратно и с каким вкусом высажены цветы! Наверное, эти клумбы разбиты недавно.
— Да, кажется, вчера днем. Однако Доркас ждет вас, Пуаро. Идите сюда.
— Иду, друг мой, иду. Дайте мне только еще мгновение насладиться этим совершенством.
— Но время не терпит. К тому же здесь вас ждут дела поважнее.
— Как знать, как знать. Может быть, эти чудные бегонии представляют для нас не меньший интерес.
Я пожал плечами: когда Пуаро вел себя подобным образом, спорить с ним было бесполезно.
— Вы не согласны? Напрасно, всякое бывает… Ладно, давайте поговорим с нашей славной Доркас.
Горничная слушала нас, скрестив руки на груди, ее аккуратно уложенные седые волосы покрывала белоснежная шапочка, и весь облик являл собой образец идеальной служанки, которую уже редко найдешь в наши дни.