А наша юная Цинтия? Девушка выглядела очень усталой и болезненной, это сразу бросалось в глаза. Я спросил, уж не заболела ли она.
— Да, у меня страшная головная боль, — откровенно призналась Цинтия.
— Может быть, налить вам еще чашечку кофе, мадемуазель, — галантно предложил Пуаро. — Он вернет вас к жизни. Нет лучше средства от mal de tete[30], чем чашечка хорошего кофе. — Он вскочил, взял ее чашку и потянулся за сахарными щипцами.
— Не надо, я пью без сахара.
— Без сахара? Это что, тоже режим военного времени?
— Что вы, я и раньше никогда не пила кофе с сахаром.
— Sacre![31] — тихо выругался Пуаро, наполняя чашечку Цинтии.
Никто больше не слышал слов моего друга; он старался не выдать своего волнения, но я заметил, что его глаза, как обычно в такие минуты, сделались зелеными, словно у кошки. Несомненно, он увидел или услышал что-то его поразившее, но что же?
Обычно мне трудно отказать в сообразительности, но признаюсь, что в данном случае я просто терялся в догадках.
В это время в столовую вошла Доркас.
— Сэр, вас хочет видеть мистер Вэлс, — сказала она Джону.
Я вспомнил, что это был тот самый нотариус, которому миссис Инглторп писала накануне вечером. Джон немедленно встал из-за стола и сказал:
— Пусть он пройдет ко мне в кабинет. — Затем, повернувшись к нам с Пуаро, добавил: — Это нотариус моей матери и… и местный коронер[32]. Может быть, вы хотите пойти со мной?
Мы вышли из столовой вслед за Джоном. Он шел немного впереди, и я успел шепнуть Пуаро:
— Это означает, что все-таки будет дознание?
Он рассеянно кивнул. Мой друг был всецело погружен в свои мысли, что еще больше подстегнуло мое любопытство.
— Что с вами, Пуаро? Вы, кажется, сильно взволнованы?
— Да, меня беспокоит один факт.
— Какой же?
— Мне очень не нравится, что мадемуазель Цинтия пьет кофе без сахара.
— Что?! Вы шутите?
— Нисколько. Я более чем серьезен. Что-то здесь не так, и интуиция меня не подвела.
— В чем?
— В том, что я настоял на осмотре кофейных чашек. Chut![33]
Мы зашли в кабинет Джона, и он запер дверь.
Мистер Вэлс был человеком средних лет с приятным типично судейским лицом и умными живыми глазами. Джон представил нас, пояснив, что мы помогаем расследованию.
— Вы, конечно, понимаете, мистер Вэлс, что мы не хотим лишнего шума, так как все еще надеемся избежать следствия.
— Я понимаю, — мягко произнес мистер Вэлс, — и хотел бы избавить вас от неприятностей, связанных с официальным дознанием. Боюсь, однако, что оно стало неизбежным, ведь у нас нет медицинского заключения.
— Увы, я так и думал.
— Какая умница этот доктор Бауэрстайн, к тому же, говорят, он крупнейший токсиколог[34].
— Да, — сухо подтвердил Джон. Затем он неуверенно спросил: — Вы думаете, всем нам придется выступить в качестве свидетелей?
— Во всяком случае, вам и… э-э… мистеру Инглторпу.
Возникла небольшая пауза, и мистер Вэлс мягко добавил:
— Показания остальных свидетелей будут просто небольшой формальностью.
— Да, я понимаю.
Мне показалось, что Джон облегченно вздохнул, что было странно, так как в словах мистера Вэлса я не услышал ничего обнадеживающего.
— Если вы не против, — продолжал юрист, — я хотел бы назначить дознание на пятницу. Мы уже будем знать результаты вскрытия, ведь оно состоится, кажется, сегодня вечером?
— Да.
— Итак, вы не возражаете против пятницы?
— Нет, нисколько.
— Думаю, нет нужды говорить вам, дорогой мистер Кэвендиш, как тяжело я сам переживаю эту трагедию.
— В таком случае, мосье, я уверен, что вы поможете нам в расследовании. — Это были первые слова, произнесенные Пуаро с момента, как мы зашли в кабинет.
— Я?
— Да, мы слышали, что миссис Инглторп написала вам вчера вечером письмо. Вы должны были его получить сегодня утром.
— Так и есть, но вряд ли оно вам поможет. Это обыкновенная записка, в которой миссис Инглторп просила меня зайти сегодня утром, чтобы посоветоваться по поводу какого-то важного дела.
— А она не намекнула, что это за дело?
— К сожалению, нет.
— Жаль, очень жаль, — мрачно согласился Пуаро.
Мой друг о чем-то задумался, последовала долгая пауза. Наконец он взглянул на нотариуса и сказал:
— Мистер Вэлс, я хотел бы задать вам один вопрос, конечно, если это позволительно с точки зрения профессиональной этики. Словом, кто является наследником миссис Инглторп?
32
Коронер — должностное лицо при органе местного самоуправления графства или города, которое разбирает дела о насильственной смерти или внезапной смерти при сомнительных обстоятельствах.