Водораздельный хребет Восточного Саяиа (вид с востока). Справа вулкан Перетолчина. Слева на дне долины лавовый поток.
Еще более свежий конус вулкана виден в трех километрах на юго-востоке, на лавовом поле. Этот кратер по моему предложению Географическое общество назвало вулканом Кропоткина. На нем совсем нет деревьев, вверху нет даже травы, и верхняя часть его розовато-серая от осыпей шлака и бомб. Высота вулкана над основанием несколько меньше — 90 м, но глубина кратера больше — до 60 м, а сухая площадка на дне воронки достигает 20 м в поперечнике.
Поле лавы заходит немного к юго-востоку вверх по долине Хикушки, но вскоре кончается; главным образом оно тянется на север и северо-восток, вниз по долине. Поле это представляет поразительное зрелище только что застывшей лавы: то это как будто полоса со свежим торошением, где отдельные глыбы поставлены на ребро, то гряды лавы вытянуты вдоль потока, то поперечная стена лавы высотой в 5—7 м как будто отмечает конец потока или остановку в его движении, то поток обрывается к борту долины стеной в 10 м, то он покрыт с краю современными наносами и сливается с лугами. Из устьев речек выдвигаются на поверхность потока языки современных речных отложений. Кое-где видны узкие конусы «горнитос» — трубки взрыва, по которым выделялись из лавы газы. Весь этот ландшафт совершенно необычен здесь: как будто мы не в горно-таежном Саяне, а где-то на Камчатке или в Армении.
Как показали исследования, главная масса лавы извергалась из трещин и из каких-то более старых маленьких вулканов. Один такой разрушенный старый конус виден к юго-востоку от вулкана Кропоткина. Два вулкана, Кропоткина и Перетолчина, появились в результате взрывов в последней стадии извержений.
На неискушенного человека эти голые серые поля лавы, истерзанной, разбитой, вздыбившейся, эти огромные, дикие, первобытные пространства должны производить очень сильное впечатление своей необычностью, чуждым и странным видом. Очень любопытно описание лавового поля, которое оставил первый исследователь района вулканов Джон-Болока Егор Пестерев в 1793 г.
«Река Жунгулак начало свое имеет из высоких каменистых гор; но на самом хребте тех гор вышел лог, похожий на долину; и в той долине больших лесов и никакой травы не имеется, кроме что простирается поперечь на восемь верст черной камень, похожий на сущий чугун, и будто нарочно та долина выстлана человеческим искусством. Ежели по тому каменному логу надобно идти поперечь пешему человеку, то, конечно, на другую сторону придет он без сапогов по причине остроты того черного камня; да ежели и к лошадиной ноге частица того камня прилипнет, то самый той минуты лошадь захромает. Вниз по речке оный черный камень простирается верст на двадцать, да и на устье речки Жунгулака, где он впадает в реку Оку, оный камень есть. Из помянутого каменного лога и река Енисей вершину свою получила; и в помянутом каменном логу, под черным камнем слышно беспрестанное журчание воды или род некоторого шума»[27].
Пестерев, вообще довольно равнодушный к горным ландшафтам, уделил здесь против своего обыкновения целую страницу редкому явлению. Но вулканов он в своем описании не упомянул.
В 1915 г. Варвара Ивановна начала снова поиски останков своего мужа. 10 июня она выехала из Окинского караула; с нею урядник командировал казака Николая Безотчества и опять бурят. Поднявшись по Джон-Болоку, они перешли на Хикушку; переночевали на прошлогодней стоянке Толстого. Николай сообщил, что еще в прошлом году Толстой говорил ему о необходимости тщательных поисков у кратера. Утром 14 июня, разделившись на несколько партии, они начали поиски. Уже через час раздались крики Николая и бывшего с ним бурята Убушеева. Варвара Ивановна поспешила к ним и увидела скелет, одежду и вещи. Она опознала принадлежавшие мужу предметы. Эта находка была сделана на лавовом поле в полутора верстах от восточного кратера и в 205 саженях (437 м) от верховой тропы, идущей по краю долины вверх по Хикушке; расстояние до прошлогодней стоянки Толстого было от одной версты до одной с четвертью. Привожу описание находки по протоколу, составленному 29 июня урядником 11-го участка Иркутского уезда Кухарским, приехавшим для этого дознания. Протокол несколько сокращен мной.
Череп обращен был лицевой частью вниз, скелет лежал на боку, одет в двух пиджаках, нательной рубахе и фуфайке. На левой стороне черепа кость как бы разбита и от виска трещины в разные стороны, верхних зубов нет, переносье так же как бы перебито и дало трещину в длину. На скелете две сумки, в одной — негативы, в другой — бумажная коробка от камеры. Фотокамера стоит в ногах и приготовлена к съемке. Рядом небольшая сумка с испортившимися сушками, фуражка, шуба, принадлежавшая Толстому, и его же фотографический штатив, бинокль, коробка спичек, свисток. В кармане лежали серебряные часы и рубль денег. Особенно важна находка записной книжки, в которой имеется запись метеорологических наблюдений за 3 июля. Найдена также карта восточного кратера на кальке. Пиджаки залиты кровью, сзади разорваны, нательная рубаха также, в фуражке волосы и кровь, возле тропы три небольших места с кровью. На штативе подозрительные пятна, похожие на кровяные.
27
Эта цитата приведена автором из малоизвестной работы геодезиста Егора Пестерева, который проводил съемки в Иркутской губернии с 1772 по 1781 г. и в 1793 г. напечатал отчет в петербургском издании «Новые ежемесячные сочинения». Ч. 79, стр. 79—80. Этот источник указал мне Б. Н. Лиханов. —