и уголовного права. Однако просим Вас никоим образом не рассматривать это в качестве обязательного условия. Дирекция хотела бы заверить Вас, что, приняв наше приглашение, Вы не возлагаете на себя никаких обязательств. Римский театр". На последней букве красовалась жирная клякса. Квин поднял глаза и улыбнулся. - Действительно, очень мило со стороны театра, мистер Морган. Я вот только спрашиваю себя... - Он прервался, чтобы подать знак Джонсону, который все это время сидел в углу, молча наблюдая за ходом допроса. Приведите ко мне мистера Панцера, директора, и если где-нибудь тут еще вертится ответственный за рекламу, - фамилия его что-то вроде Биллсон или Пиллсон, - попросите его тоже зайти сюда. Когда Джонсон вышел из кабинета, инспектор снова повернулся к адвокату. - Можно попросить на минутку ваши перчатки, мистер Морган? Морган молча подал Квину перчатки - обычные перчатки из белого шелка, полагающиеся к фраку. Квин взял их и принялся с любопытством разглядывать. Он явно намеревался обследовать их со всей тщательностью: вывернул на левую сторону, долго изучал пятнышко на указательном пальце и даже попробовал его на язык, не преминув сделать какое-то шутливое замечание. Когда исследование было завершено, он торжественно вернул перчатки адвокату. - И еще одно, Морган. У вас просто прекрасный цилиндр. Можно взглянуть на него? Адвокат, по-прежнему не говоря ни слова, положил свой цилиндр на письменный стол. Квин, беззаботно насвистывая какой-то шлягер, повертел его в руках. Это был блестящий цилиндр отличного качества. На шелковом белом подкладе золотыми буквами значилось имя изготовителя: "Джеймс Чомси и К°", рядом таким же золотом на ленте были выведены два инициала: "Б. М.". Квин улыбнулся и примерил цилиндр - он оказался немного маловат. Квин тотчас же снял его и отдал Моргану. - Очень мило с вашей стороны, что вы позволяете мне такие вольности, - сказал он, что-то быстро записывая на листке бумаги, извлеченном из кармана. Дверь открылась, вошли Панцер, Джонсон и Гарри Нельсон. Панцер неуверенно сделал несколько шагов по направлению к инспектору, а Нельсон сразу плюхнулся в одно из кресел. - Чем мы можем быть вам полезны, инспектор? - спросил Панцер слегка дрожащим голосом. - Мистер Панцер, сколько сортов почтовой бумаги вы используете в своем театре? Директор удивленно поглядел на него. - Только один. Образец вы положили перед собой на письменный стол. - Хм... - Квин протянул Панцеру приглашение, которое ему дал Морган. - Я бы хотел, чтобы вы очень внимательно посмотрели на этот лист, мистер Панцер. Как вы полагаете, есть у вас в театре такая почтовая бумага? Директор удивленно посмотрел на листок с приглашением. - Нет, не думаю. Я даже уверен в этом. Что это еще такое? воскликнул он, пробежав взглядом первые строчки, напечатанные на машинке. - Нельсон! Я вас спрашиваю! Что это такое? Ваша последняя шутка ради привлечения внимания публики? - Он в ярости помахал приглашением перед носом Нельсона. Нельсон выхватил листок из рук директора. - Черт бы меня побрал, - пробормотал он, - это прямо находка сезона! - Он продолжал читать со все возрастающим удивлением. Затем отдал листок Панцеру и, чувствуя на себе укоризненные взгляды всех присутствующих, сказал: - Сожалею, но вынужден отказаться от высокой чести быть причастным к этой великолепной выдумке. Черт, почему она не пришла в голову мне? Директор в волнении повернулся к Квину. - Это в высшей степени странно, инспектор. Насколько я знаю, Римский театр никогда не пользовался такой почтовой бумагой, и могу заверить вас, что я никогда не позволил бы такой рекламной выходки. А если Нельсон заявляет, что он здесь ни при чем... Квин бережно положил приглашение к себе в карман. - У меня к вам все, господа. Благодарю вас. Он кивнул директору и агенту по рекламе, дав им понять, что они могут идти, и испытующе поглядел на адвоката, который покраснел до корней волос. Инспектор слегка хлопнул ладонью по столу. - Что вы теперь скажете, мистер Морган? Морган вскочил. - Это какая-то проклятая нечистая игра! - воскликнул он и погрозил Квину кулаком. - Я понимаю в ней не больше, чем.., чем вы, уж простите меня за резкость! Кроме того, если вы думаете, что можно таким образом взять меня на пушку, то ошибаетесь! Осматривать мою шляпу, перчатки... Бог ты мой, как вы еще не обследовали мои кальсоны, инспектор! Он смолк, чтобы перевести дух. - Но, мой дорогой Морган, - мягко сказал инспектор, - из-за чего вы так волнуетесь? Можно подумать, что я обвиняю вас в убийстве Монти Фильда. Садитесь и успокойтесь. Я всего-то задал вам один простой вопрос. Морган упал в кресло. Дрожащей рукой он вытер подбородок и произнес: - Прошу простить меня, инспектор. Я просто вышел из себя. Но от всех этих фокусов... - Он говорил все тише, а последние слова буквально пробормотал себе под нос. Квин насмешливо глядел на него. Джонсон осторожно кашлянул, деликатно разглядывая потолок. Издалека снова донесся шум и опять смолк, как по мановению волшебной палочки. Наконец, тишину нарушил Квин. - Это все, Морган. Можете идти. Адвокат тяжело поднялся, открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но передумал, сжал губы и надел свой цилиндр. По знаку инспектора встал и Джонсон. Открыв адвокату дверь, он вышел за ним следом. Оставшись в кабинете один, Квин развил бурную деятельность. Он извлек из кармана четыре билета с оторванным контролем, письмо-приглашение, которое дал ему Морган, и дамскую сумочку, найденную в кармане покойного. Ее он открыл во второй раз за вечер и выложил все содержимое на стол перед собой. Несколько визитных карточек, на которых затейливо было выведено "Франсес Айвз-Поуп", два кружевных носовых платка, пудра, румяна, губная помада, маленький кошелек, где обнаружилось двадцать долларов купюрами и несколько монет, ключ от двери. Квин какое-то время самозабвенно занимался изучением всех этих вещей. Потом снова сложил их в сумочку, сунул ее в карман, в другой положил обрывки билетов и письмо, встал и не спеша огляделся. Подошел к вешалке, снял единственную висевшую там шляпу круглую, фетровую - и обследовал ее изнутри. Казалось, его заинтересовали инициалы "Л. П." и размер б3. Потом он повесил шляпу обратно и открыл дверь. Четыре человека, сидевшие в приемной, с видимым облегчением вскочили. Квин, улыбаясь, стоял на пороге, держа руки в карманах пальто. - Наконец-то дело дошло и до вас, - сказал он. - Вы не могли бы все зайти в кабинет? Он вежливо отступил в сторону и пропустил их - троих женщин и молодого человека. Женщины сели, причем молодой человек галантно подвинул кресло каждой из них. Теперь четыре пары глаз неотрывно следили за инспектором, который по-прежнему стоял в дверях. Он еще раз выглянул в приемную, закрыл дверь и солидной походкой прошел к своему креслу за письменным столом. - Ну вот, - сказал он, - должен извиниться за то, что заставил вас так долго ждать. Знаете ли, дела, дела, служба! Ну, а теперь поглядим. Хм. Да.., да, да. Я просто не могу иначе! Ну, ладно! Во-первых, уважаемые дамы и молодой человек, что за узы вас связывают? Он приветливо посмотрел на самую красивую из трех женщин: - Я полагаю, мисс, что вас зовут Франсес Айвз-Поуп, хотя еще не имел удовольствия быть вам представленным. Я не ошибся? Девушка удивленно подняла брови. - Совершенно верно, сэр, - сказала она звонким голосом. - Но я не понимаю, откуда вам известно мое имя. Она улыбнулась очаровательнейшей улыбкой, полной шарма и той таинственности, которая привлекает просто необыкновенно. Великолепная фигура, большие карие глаза, нежная кожа. Эта женщина в самом расцвете молодости, казалось, была воплощенное совершенство. Инспектор даже почувствовал себя моложе, глядя на нее. Он улыбнулся ей в ответ. - Ну, мисс Айвз-Поуп, - хихикнул он, - согласен, это большая загадка для вас. А тот факт, что я вдобавок еще и полицейский, который почему-то знает ваше имя, наводит на малоприятные мысли. Однако все объясняется довольно просто: вас не назовешь неизвестной юной дамой. Я только сегодня видел ваш портрет в газете, в колонке светской хроники. Девушка рассмеялась, но немножко нервно: - Так вот значит как! - сказала она. - А я-то уж начала побаиваться. Ну, а теперь скажите, что же вы от меня хотите? - А все профессия! Все моя профессия, - сокрушенно сказал инспектор. - Всегда стоит лишь мне заинтересоваться каким-то человеком, у меня начинается внутренний конфликт между моими желаниями и профессиональным долгом... Прежде, чем я начну свои расспросы, разрешите узнать, кто ваши друзья? Инспектор перевел свой взгляд на остальных троих, и они тут же принялись смущенно кашлять. Франсес голосом, полным шарма, заговорила: - Простите пожалуйста, инспектор. Позвольте представить мисс Хильду Оранж и мисс Эву Эллис, двух моих очень хороших подруг. А это мистер Стивен Барри, мой жених. Квин посмотрел на нее с немалым удивлением. - Если не ошибаюсь, они все актеры, которые были заняты сегодня в "Играх с оружием"? Все трое дружно кивнули. Квин повернулся к Франсес. - Мне не хотелось бы показаться навязчивым, мисс Айвз-Поуп, но я просил бы вас кое-что объяснить. Почему ваши друзья решили сопровождать вас? - спросил он с обескураживающей улыбкой. - Может быть, это прозвучит невежливо, но я точно помню, что просил пригласить вас одну. Трое актеров, не говоря ни слова, поднялись. Франсес умоляюще посмотрела сначала на своих спутников, потом на инспектора. - Я прошу вас простить меня, инспектор, - с жаром заговорила она, я.., меня еще никогда не допрашивала полиция. Я просто очень нервничала, ну и... В общем, попросила моего жениха и этих дам, самых надежных подруг, побыть со мной во время допроса, чтобы чувствовать себя уверенней. Я не знала, что это противоречит вашим распоряжениям... - Понимаю, - улыбнулся Квин, - понимаю прекрасно, но видите ли... Он развел руками. - Если ты пожелаешь, любимая, то я останусь с тобой, - с вызовом сказал Стивен Барри. - Но, Стивен, милый мой... - ответила Франсес, беспомощно и жалобно взглянув на Квина. Тот сидел с непреклонным видом. - Лучше.., лучше вам выйти. Но прошу вас, подождите меня. Это ведь не продлится долго, правда, инспектор? Квин кивнул. - Нет, не очень долго, - он постепенно перестал улыбаться и становился все серьезнее. Присутствующие почувствовали это изменение тона. В кабинете повеяло некоторым холодком. Хильда Оранж - крупная, полная женщина лет сорока, с лицом, сохранившим следы былой красоты, что было заметно даже сейчас, в холодном свете ламп кабинета, наклонилась к Франсес, сердито глядя на инспектора. - Мы подождем за дверью, милая, - сказала она. - И если ты почувствуешь себя плохо или еще что, только крикни, и ты увидишь, что здесь будет. Она ринулась вон из кабинета. Эва Эллис погладила Франсес по руке. - Не бойся, Франсес, - сказала она мягко, - ведь мы же с тобой. - И они с Барри последовали за Хильдой Оранж. Молодой человек остановился на пороге, еще раз обвел весь кабинет взглядом, в котором отражались гнев и беспокойство за невесту, испепелил взором Квина и, наконец, закрыл за собой дверь. Квин тотчас же вскочил на ноги. Тон его стал холодным и официальным. Он сказал, опершись ладонями на письменный стол и глядя на Франсес в упор: - А теперь, мисс Франсес Айвз-Поуп, уладим одно-единственное дело, которое, собственно, у меня и есть к вам... - Он скользнул рукой в карман и с ловкостью опытного карманника извлек оттуда маленькую дамскую сумочку. - Позвольте вернуть вам вашу вещь. Франсес привстала в кресле, вначале посмотрела на инспектора, затем на поблескивающую сумочку и побледнела как полотно. - Но ведь это.., это же моя сумочка, - пролепетала она. - Совершенно верно, мисс Айвз-Поуп. Она была найдена в театре сегодня вечером. - Ну, конечно, - девушка нервно рассмеялась и снова опустилась в кресло, - как это глупо с моей стороны. А ведь я до сих пор даже не заметила, что ее нет... - Но, мисс Айвз-Поуп, - осторожно продолжал инспектор, - сам факт обнаружения вашей сумочки далеко не так важен в сравнении с тем, где именно она была найдена. - Он помолчал несколько секунд. - Вы знаете, что сегодня вечером здесь убили человека? Она так и застыла с открытым ртом. Глаза ее расширились от страха. - Да, я слышала об этом, - сказала она почти беззвучно. - Так вот, ваша сумочка, мисс Айвз-Поуп, - неумолимо продолжал инспектор, - была обнаружена в одном из карманов убитого. В глазах у девушки мелькнул неприкрытый ужас. Она глухо вскрикнула и повалилась вперед с побледневшим и искаженным лицом. Квин подскочил к ней, испытывая и смущение и сострадание. Но не успел он дотронуться до девушки, как двери распахнулись и в кабинет ворвался Стивен Барри. Фалды его фрака развевались. За ним по пятам следовали Хильда Оранж, Эва Эллис и детектив Джонсон. - Ради всего на свете, что вы с ней сделали? Вы, ищейка! - воскликнул актер, отодвигая в сторону Квина. Он нежно привлек к себе Франсес, убрал с ее лица черные пряди волос и что-то горячо зашептал ей на ухо. Она застонала, открыла глаза и с удивлением посмотрела на молодого человека, не понимая, откуда он взялся. - Стив, я упала в обморок, - пробормотала она и обмякла у него в руках. - Пусть кто-нибудь принесет воды, - грозно распорядился молодой человек. Тут же Джонсон протянул ему полный стакан. Барри влил ей несколько капель в рот, она закашлялась и постепенно снова пришла в себя. Актрисы отстранили Барри и потребовали, чтобы мужчины покинули комнату. Квин послушно присоединился к детективу и актеру, который шумно выражал ему свое возмущение. - Вы просто грубый коп! Что вы ей сделали, вы, с вашими грубыми полицейскими штучками? - Ну-ну, молодой человек, - спокойно ответил Квин. - Не грубите, пожалуйста. Просто юная дама перенесла некоторое потрясение. Они стояли в приемной, храня напряженное молчание, пока не открылась дверь и не появились актрисы, держа Франсес под руки. Барри поспешил, к ней. - Ты в порядке, любимая? - Прошу тебя, Стив.., отведи меня домой, - всхлипнула она. Инспектор Квин чуть отступил в сторону, чтобы пропустить их. С глубокой печалью в глазах он смотрел, как они медленно движутся к выходу.