ла того человека, о котором мы знаем, что он с половины десятого вечера сидел на месте ЛЛ 30 и ушел с него за десять или пятнадцать минут до того, как был обнаружен умирающий Фильд. - Это скользкий вопрос, папа, - серьезно заметил Эллери. - Ведь если она солгала тут, ей нет веры и во всем другом, а тогда у нас теряется важнейший источник информации. Но если она и в самом деле солгала - Боже правый! - то, значит, она могла тогда описать убийцу, опознать его и, может, даже назвать по имени! Но вся ее нервозность и странное поведение точно так же могут объясняться тем обстоятельством, что в театре находился Пастор Джонни, а туда совершенно неожиданно ворвалась целая толпа полицейских, которые сцапали бы его с превеликой охотой. - Да уж, положеньице, - проворчал Квин. - Ну, ладно. А что же Пастор Джонни? Какова его роль во всей истории? И была ли она, эта роль? Мы не вправе забывать, что Казанелли - судя по показаниям Моргана - был связан по каким-то делам с Фильдом. Фильд был его адвокатом и, вероятно, пользовался его услугами в каких-то сомнительных предприятиях, на след которых напал Кронин. И если Пастор оказался там, в театре, не случайно, ради кого он пришел - ради Фильда или ради Мадж О'Коннел, как они утверждают с ней в один голос? Инспектор подергал себя за ус и вдруг сказал: - Вот что, сын мой. Всыплю-ка я Пастору Джонни по первое число шкура у него толстая, ему не повредит. А эта дерзкая малышка О'Коннел - ей тоже пойдет на пользу, если поубавить у нее наглости. Он взял большую щепоть табака и, понюхав, от души чихнул под смех Эллери. Судя по всему, тот был полностью согласен с решением отца. - Перейдем к славному старине Бенджамину Моргану, - продолжал инспектор. - Вопрос: правду ли он сказал про анонимное письмо-приглашение, которое якобы ему было прислано вместе с билетом? Хорошее объяснение, почему он пришел в театр! Потом - эта безмерно интересная дама, миссис Анжела Рассо... Ах, женщины, женщины, черт бы их побрал! Вечно они сводят мужчин с ума. Что она нам сказала? Что пришла в 9.30 вечера в квартиру Фильда? Так ли уж надежно это ее алиби? Конечно, портье дома, в котором жил Фильд, подтвердил ее показания. Но ведь ей было достаточно несложно "повлиять" на портье... Может, она и в самом деле знает много больше про дела Фильда - в особенности, про частные? И солгала ли она, когда сказала, что Фильд обещал ей вернуться в десять? Ведь мы же знаем, что у Фильда в половине десятого была назначена встреча в Римском театре. Что, он и в самом деле рассчитывал, что успеет вернуться домой к десяти после этой встречи? Если взять такси, от театра до него при таком движении, как в десять часов, можно доехать минут за пятнадцать - двадцать. Значит, на саму встречу оставалось бы только десять. Если ехать на метро, быстрее тоже не доберешься. Да... Но эта женщина в театре вечером в понедельник не появлялась ни на минуту. - У тебя еще будет немало хлопот с этой милой дочерью Евы, - заметил Эллери. - Ведь ребенку ясно - она что-то скрывает. Ты ведь заметил, как она себя ведет. Наглое, откровенное упрямство. Это не просто вызов. Она что-то знает, папа. Я бы ни за что не спускал с нее глаз. Рано или поздно она себя выдаст. - Хагстрем занимается ею, - рассеянно сказал Квин. - Ну, а что ты скажешь про Майклза? Сколько-нибудь убедительного алиби на понедельник у него нет. Но, вероятно, это ничего не меняет. В театре его не было. Однако с этим парнем все же что-то нечисто. Вопрос: он и в самом деле хотел что-то забрать, когда явился во вторник утром в квартиру Фильда? Мы основательно обыскали там все. Может, что-то проглядели? Ясно, что он соврал, когда заявил про чек, который хочет получить от Фильда, и сделал вид, что ничего не знает про его смерть. И подумай вот о чем: ведь он не мог не сознавать, что подвергает себя опасности, когда идет на квартиру Фильда. Он прочел про убийство и не мог, конечно, рассчитывать, что полиция не заглянет к убитому на квартиру. Значит, знал, но все же предпринял отчаянную попытку. Ради чего пошел на такой риск? Ты мне не можешь сказать? - Вероятно, это как-то связано с его отсидкой в тюрьме. Помнишь, как он захлопал глазами, когда я его огорошил? - усмехнулся Эллери. - Может быть, может быть, - покивал инспектор. - Я припоминаю, что Велье докладывал мне про отсидку Майклза в "Эльмире". Томас сказал, что его дело было спущено на тормозах. Вначале оно было значительно серьезнее, чем может показаться, если судить по сроку, который дали. Майклз обвинялся в подделке документов, и срок ему светил гораздо больший. Но благодаря тому, что адвокат Фильд добился обвинения по другой статье - что-то там связанное с мелкой кражей, - мистер Майклз дешево отделался. Про подделку документов больше никто никогда не упоминал - историю замяли. Этот Майклз кажется мне весьма перспективным. Прищемлю-ка я ему хвост! - У меня насчет Майклза есть собственная задумка, - проговорил Эллери. - Но не будем пока об этом. Квин, казалось, пропустил эти слова мимо ушей. Он, не отрываясь, смотрел на огонь в камине. - Еще у нас есть Луин, - сказал он. - Невозможно поверить, что человек, который пользовался таким доверием у своего шефа и занимал в его конторе такую должность, действительно знал так мало, как пытается изобразить. Что-то скрывает? Если так, то упаси его Бог - Кронин с ним живо разделается. - Сказать по правде, мне симпатичен этот Кронин, - вздохнул Эллери. Как, интересно, человек может всю жизнь быть одержимым одной идеей... Ты никогда не размышлял над этим? И вот еще о чем я подумал - знает ли Морган Анжелу Рассо? Хотя оба и отрицают, что знакомы... Было бы чертовски интересно, если бы они оказались знакомы. Правда? - Сын мой, - вздохнул Квин в ответ, - не запутывай все еще больше. И без того дело - сложнее некуда. А ты еще добавляешь... В комнате наступила тишина. В камине пылал огонь. Инспектор вытянул к нему ноги. Эллери смаковал пирожное. В самом дальнем углу посверкивали глаза Джуны - он незаметно пробрался туда, чтобы послушать разговор... Вдруг, словно повинуясь законам телепатии, взгляды отца и сына встретились: они подумали об одном и том же. - Цилиндр... - пробормотал Квин-старший. - Как ни крути, а мы все время возвращаемся к цилиндру. Эллери невесело поглядел на отца. - И не так плохо, что возвращаемся, папа. Цилиндр... Цилиндр... Цилиндр... Какую же роль он играет в деле? И что мы про него знаем? Инспектор поерзал в кресле, закинул ногу на ногу, взял понюшку табаку и с прежним пылом принялся излагать: - Ладно! Этот проклятый цилиндр тоже нельзя упускать из внимания. Что мы знаем на данный момент про эту чертову шляпу? Во-первых, цилиндр не покидал театра. Это странно, не правда ли? Проведен тщательный обыск, а никаких следов его не обнаружено... В гардеробе не осталось ничего, когда вышла публика. Среди мусора мы тоже ничего не нашли - ни обрывков ткани от него, ни пепла, если его, к примеру, сожгли. Вообще никаких следов. Никакой зацепки! Основываясь на этом, Эллери, можно сделать только один вывод - мы искали цилиндр не там, где его надо искать! Во-вторых, благодаря принятым нами мерам, цилиндр все еще находится в театре - ведь здание закрыто и охраняется. Эллери, завтра с самого утра мы должны отправиться в театр и перевернуть там все вверх дном. Я не смогу спать спокойно, пока в этом деле не забрезжит какой-то свет. Эллери помолчал, а потом сказал негромко: - Все это мне ни капельки не нравится, папа. Цилиндр... Что-то с ним не увязывается, и все! Он снова погрузился в молчание. - Нет, все-таки все дело - в цилиндре! Надо начинать с него, и мы не промахнемся, папа. В нем вся разгадка, и ты найдешь таким образом решающую ниточку, которая приведет к убийце. Я настолько убежден в этом, что поверю в правильность выбранного нами пути только тогда, когда мы найдем эту шляпу и решительно продвинемся вперед. Старший Квин кивнул. - Со вчерашнего утра, когда у меня выдалось время поразмыслить об этой шляпе, я не могу отделаться от ощущения, что мы где-то сбились с верного пути. Сейчас у нас уже вечер среды - и впереди никакого просвета. Мы предприняли все необходимые шаги - и они ни к чему не привели. Инспектор загляделся на огонь. - Все запутано просто до безобразия. Все концы у меня в руках, но по какой-то проклятой причине я не могу их свести воедино, чтобы объяснить хоть что-нибудь... Без сомнения, сын мой, главное, чего нам недостает это решения загадки цилиндра. Зазвонил телефон. Инспектор вскочил и бросился к нему. Долго и внимательно слушал, что ему говорят, сказал два слова в ответ и положил трубку. - Кто же этот полуночный болтун, от которого ты только что узнал столько тайн? - усмехнулся Эллери. - Это был Эдмунд Кру, - ответил Квин. - Ты помнишь, я вчера утром послал его в Римский театр. Он провел там весь вчерашний день и весь сегодняшний. И докладывает, что в помещении театра нет никаких потайных комнат и помещений. Если Эдди Кру, величайший спец по архитектуре и строительству из всех, кто только служил экспертами в полиции, говорит, что тайников в здании нет, на его слова можно твердо положиться. Он вскочил и обнаружил в углу сидящего на корточках Джуну. - Джуна! Давай-ка расправляй мою добрую старую кровать! - грозно скомандовал он. Джуна, состроив уморительную гримасу, шмыгнул вон из комнаты. Квин повернулся к Эллери, который уже снял куртку и принялся развязывать галстук. - Первым делом пойдем завтра в Римский театр и начнем весь обыск сначала! - решительно сказал инспектор. - И обещаю тебе одно, сын мой: я не позволю и дальше водить себя за нос! Завтра кое-кому не поздоровится! Эллери с любовью обнял отца за плечи.