остал из кармана пальто небольшую книжку к на обороте ее обложки принялся рисовать план театра. Инспектор внимательно поглядел на девушку, которая тут же отвела глаза. - Итак, Пьюзак, я бы хотел, чтобы вы рассказали мне, что произошло. - Я... Я не сделал ничего противозаконного, сэр. Инспектор ободряюще хлопнул его по руке. - Никто вас и не обвиняет, Пьюзак. Я просто хочу узнать от вас, что тут случилось. Можете не торопиться, время у нас есть. Расскажите мне все так, как хотите, совершенно свободно. Пьюзак удивленно поглядел на него. Потом снова облизнул сухие губы и начал: - Значит, так. Я сидел вон на том месте рядом со своей.., с мисс Джаблоу. Пьеса нам по-настоящему понравилась. Второй акт был просто захватывающий. На сцене все время шла стрельба, орали вовсю, постоянно держали в напряжении. Потом я встал и захотел выйти - вон в тот проход. Он, волнуясь, указал куда-то вниз, на ковер. Квин ободряюще кивнул. - Мне надо было пройти мимо моей.., мимо мисс Джаблоу. Между ней и проходом не было никого, сидел только один мужчина. Вот почему я решил выходить в эту сторону. Не так-то удобно... - Он замялся, как бы желая извиниться за свое поведение. - ..Пришлось мешать людям смотреть в самом захватывающем месте. - Это было весьма осмотрительно с вашей стороны, Пьюзак, - сказал, улыбаясь, инспектор. - Да, сэр. Я, значит, пошел по ряду, почти что ощупью - в зале была тьма кромешная.., и потом наткнулся на.., на этого человека. Он даже содрогнулся при этом воспоминании, но взял себя в руки и стал говорить чуть быстрее. - Странно он как-то сидит, подумал я. Колени его касались спинки кресла впереди, и я не мог пройти. Я сказал: "Извините" и попытался протиснуться, но его колени даже не шевельнулись. Я не знал, как мне поступить, сэр. Я не такой бесцеремонный, как многие сегодня, так что уже хотел было развернуться и идти обратно, но тут вдруг почувствовал, как тело мужчины сползает на пол - я ведь все еще стоял с ним совсем рядом. Само собой, я очень испугался, просто сердце оборвалось, но ведь это естественно. - Надо полагать! - с сочувствием сказал инспектор. - Вам не позавидуешь. И что произошло потом? - Ну, сэр... Пока я вообще успел понять, что происходит, он уже совсем сполз со своего кресла, и голова его ударилась о мои ноги. Я растерялся вконец. Я не мог позвать на помощь-- не знаю, почему, но просто не мог - и все. Я наклонился к нему, думал - он пьян или болен, или с ним еще что, и хотел поднять его. Что я буду делать с ним потом, я и представления не имел... - Понимаю, что вы пережили, Пьюзак. Продолжайте. - Затем произошло то, о чем я рассказал этому полицейскому. Я как раз подхватил его голову, и тут заметил, что его рука поднялась и ухватила мою так, как будто он отчаянно пытается удержаться, найти опору. Затем он застонал. Так тихо, еле слышно, но это было что-то невыразимо ужасное. Я вам просто описать не могу... - Ничего, пока все понятно, - сказал инспектор. - Что дальше? - Дальше он заговорил. Не то чтобы по-настоящему, больше было похоже на какое-то хрипение, как будто он задыхался. Он сказал так несколько слов, которые я не разобрал, но понял, что он не пьян и не болен. Я еще ниже склонился к нему и стал вслушиваться. И разобрал, как он прохрипел: "Это было убийство... Меня убили". Или что-то в этом роде. - Значит, он сказал: "Это было убийство?" - Инспектор пытливо поглядел на Пьюзака. - Ну, хорошо. У вас это, надо думать, вызвало шок. Он помолчал, и вдруг спросил: - А вы точно уверены, что этот человек сказал "убийство"? - Именно это я и услышал от него, сэр. Мои уши меня еще не подводили, - начиная сердиться, сказал Пьюзак. - Хорошо. - Квин снова улыбнулся, как будто испытал облегчение. - Я просто хотел убедиться наверняка. Что вы сделали потом? - Потом я почувствовал, что он снова пытается подняться и вдруг обмяк у меня на руках. Я испугался, что он умер. Тут уж не знаю как, но у меня провал в памяти. Следующее, что помню, - как я рассказывал все это полицейскому. Вот этому. Он показал на Доила, который с безучастным видом покачивался с носка на пятку. - И это все? - Да, сэр. Все. Это все, что мне известно, - сказал Пьюзак со вздохом облегчения. Квин вдруг схватил Пьюзака за лацкан и, приблизив его лицо к своему, сказал сердито: - Нет, не все, Пьюзак. Вы забыли сказать о самом главном - почему вы вдруг решили встать и выйти. Он не отводил взора, глядя Пьюзаку прямо в глаза. Тот кашлянул, помялся какое-то мгновение, как будто не знал, что ему сказать, потом подался к инспектору и что-то прошептал ему на ухо. - О! - По губам удивленного инспектора скользнуло некое подобие улыбки, но он сказал совершенно серьезно: - Понимаю, Пьюзак. Большое спасибо за то, что вы помогли нам. Теперь все в полном порядке. Вы можете вернуться на свое место, а потом вместе со всеми покинуть это здание. Инспектор жестом отпустил Пьюзака. Тот, бросив полный жалости взгляд на тело, быстро прошел за спинками последнего ряда и сел рядом с девушкой. Та немедленно вовлекла его в оживленную беседу, но шепотом. Когда инспектор, тихо улыбаясь, обернулся к Велье, Эллери, судя по его виду, так и подмывало что-то сказать, но он все же передумал, отошел куда-то назад и пропал из поля зрения. - Ну хорошо, Томас, - вздохнул инспектор. - Теперь давай примемся за этого парня. Он опустился на колени между креслами и склонился над мертвым мужчиной. Хотя под потолком ярко светили лампы, здесь, между рядами, было темновато. Велье включил фонарик и слегка навис над инспектором, чтобы посветить туда, где были руки Квина. Инспектор молча указал на отвратительное бурое пятно, которое расползлось по белоснежной сорочке. - Кровь? - пророкотал Велье. Инспектор обнюхал сорочку. - Всего лишь виски. Он прошелся руками по телу, ощупал область сердца и шею - воротничок был расстегнут - а затем поднял взгляд и посмотрел на Велье. - И в самом деле похоже на яд, Томас. Ты не мог бы привести мне сюда этого доктора Статтгарда? Я хочу послушать, что он скажет, пока не приехал Праути. Велье строгим голосом отдал приказ, и через несколько мгновений вслед за детективом появился человек среднего роста, в вечернем костюме, смуглый, с оливковой кожей и тонкими черными усиками. - Он здесь, инспектор, - доложил Велье. - Ах, да! - Квин прервал осмотр тела и поднял глаза. - Добрый вечер, доктор. Мне сказали, что вы обследовали труп сразу же после того, как он был обнаружен. Я не вижу никакой очевидной причины смерти. А каково ваше мнение? - Мое обследование по необходимости было весьма поверхностным, осторожно заметил доктор Статтгард, тогда как пальцы его стряхивали несуществующие пылинки с сатинового лацкана. - В полутьме, да еще при подобных обстоятельствах я не смог поначалу найти никаких признаков насильственной смерти. Из-за того, что мимические мышцы были искажены судорогой, я вначале предположил просто сердечную недостаточность, но присмотрелся и заметил цианоз, синюшный оттенок лица - даже при этом свете его можно заметить, правда? Это, в соединении с запахом алкоголя изо рта, может, вероятно, указывать на алкогольное отравление. Во всяком случае, я могу сказать вам точно одно: этот человек умер не от огнестрельной и не от колотой раны. Я, разумеется, определил это сразу же. Я внимательно обследовал его шею - видите, даже воротничок расстегнул - чтобы убедиться, что его не задушили. - Все ясно. - Инспектор улыбнулся. - Большое спасибо, доктор. О, пока я не забыл, - остановил он доктора Статтгарда, когда тот уже собрался уходить, - как вы считаете, этот человек не мог отравиться метанолом? Доктор Статтгард не задумываясь ответил: - Невозможно. Это было что-то значительно более сильное и быстродействующее. - А вы не могли бы назвать нам яд, которым убили этого человека? Врач поколебался было, но потом сухо сказал: - Сожалею, инспектор, но для вас было бы разумнее не требовать от меня в этих условиях большой точности. Он умолк и ретировался. Квин усмехнулся, снова принимаясь за осмотр тела. Распростертый на полу труп не представлял собой приятного зрелища. Инспектор осторожно отвел сжатую в кулак руку, закрывавшую лицо, и стал изучать черты, искаженные судорогой. Потом заглянул под кресло. Там ничего не было. На подлокотнике кресла висела черная накидка на шелковой подкладке. Квин вынул содержимое карманов фрака и накидки, а затем ощупал всю одежду. Из внутреннего кармана на груди он извлек несколько писем и какие-то бумаги. Затем обследовал карманы жилета и брюк. Сложил все, что обнаружил, в две кучки: в одну - ,письма и бумаги, в другую - монеты, ключи и прочие мелкие вещицы. В одном из боковых карманов нашел маленькую серебряную фляжку с инициалами "М. Ф.". С фляжкой инспектор обошелся крайне осторожно: взял за горлышко и внимательнейшим образом оглядел блестящую поверхность, отыскивая отпечатки пальцев. Потом покачал головой, с великой тщательностью завернул фляжку в чистый носовой платок и отложил в сторону. Билет с оторванным контролем и с надписью "ЛЛ 32, левая сторона" он опустил в кармашек собственного жилета. Он не стал тратить время на осмотр вещей покойного по отдельности, а только ощупал подкладку жилета и пиджака, а также брюки. Дойдя до заднего кармана брюк, он вдруг воскликнул: - Прекрасно, Томас! Кое-что славное я здесь нашел! С этими словами он извлек маленькую дамскую сумочку, задумчиво повертел ее в руках, расстегнул, оглядел содержимое - тушь, помаду и прочее. В маленьком боковом карманчике рядом с ними он нашел чехольчик для визитных карточек. Немного погодя он снова сложил в сумочку все ее содержимое и сунул к себе в карман. Затем инспектор поднял с пола бумаги и пробежал их взглядом. Он нахмурился, дойдя до последнего листка. -Там стояла личная печать. - Ты когда-нибудь слышал такое имя - Монти Фильд? - спросил он Томаса. Велье закусил губу. - Кажется, да. Это один из самых прожженных адвокатов. Из тех, что защищают всяких негодяев. Инспектор серьезно посмотрел на своего помощника. - Так вот, Томас, это - мистер Монти Фильд или, лучше сказать, его бренные останки. Велье хмыкнул. - Так начнешь сомневаться в полезности полиции, - донесся из-за плеча отца голос Эллери. - Если поразмыслить, с какой безжалостностью она преследует людей, освобождающих нас от таких язв общества, как мистер Монти Фильд. Инспектор выпрямился, стряхнул пыль с колен, взял понюшку табаку и сказал: - Эллери, мальчик мой, полицейского из тебя никогда бы не вышло. А я и не знал, что Фильд был тебе знаком, - Не могу сказать, что мы были на короткой ноге с этим господином, - ответил Эллери. - Но припоминаю, что встречал его как-то в клубе "Пантеон". После того, что мне довелось тогда про него услышать, я ничуть не удивляюсь, что кто-то убрал его с дороги. - Давай поговорим о достоинствах и недостатках мистера Фильда в более подходящий момент, - серьезно сказал инспектор. - Мне тоже известно про него достаточно много, и притом ничего особенно отрадного. Он повернулся, чтобы идти, но тут Эллери, который все это время рассматривал труп и кресло, спросил: - Отсюда уже что-нибудь уносили, папа? Что-нибудь из вещей покойного? Инспектор оглянулся на сына. - Как ты додумался до такого незаурядного вопроса, мой юный друг? - Если мне не изменяет зрение, - ответил Эллери, - цилиндра этого субъекта нет ни под сиденьем, ни вообще где-то поблизости. - Значит, тебе это тоже бросилось в глаза, Эллери? - с хмурым видом спросил инспектор. - Это было первое, что я заметил, склонившись над ним. Точнее, первое, что я не заметил. Он наморщил лоб, и усы его, кажется, даже встопорщились от досады. Окончательно впав в скверное настроение, он пожал плечами. - И никакой бирочки из гардероба на сданную шляпу в карманах... Флинт! Коренастый молодой человек в штатском поспешил к нему. - Флинт, небольшая разминка для вас: вставайте-ка на четвереньки и ищите под креслами цилиндр. Он должен быть где-нибудь поблизости. - Есть, инспектор - весело отозвался Флинт и принялся методично обследовать указанную ему часть зала. - Велье, - деловито сказал Квин, - распорядитесь прислать сюда Риттера, Хессе и.., нет, двоих, пожалуй, будет достаточно. Велье удалился. - Хагетрем! - подозвал инспектор другого детектива, который стоял неподалеку. - Да, шеф. - Позаботьтесь, чтобы весь этот хлам, - он указал на две небольшие кучки вещей, извлеченных из карманов Фильда, - оказался у меня в портфеле. Хагетрем опустился на колени рядом с трупам, а Эллери не спеша расстегнул карман своей куртки, достал ту же книжицу, на внутренней стороне обложки которой он уже рисовал план зрительного зала, и принялся что-то записывать. Закончив, он любовно погладил книгу и пробормотал: - Стендхаус, личная типография. В сопровождении Риттера и Хессе вернулся Белье. Инспектор был краток: - Ритгер, направляйтесь на квартиру этого субъекта. Его звали Монти Фильд, он был адвокатом. Адрес: Западный район, 75-я улица, дом № 113. Оставайтесь там, пока вас не сменят. Хватайте всех, кто явится. Риттер козырнул, отчеканил: "Есть, инспектор!" - и удалился. - Теперь вы, Хессе. С максимально возможной скоростью отправляйтесь на Чеймберс-стрит, 51, в контору этого господина, и дожидайтесь там моих приказаний. Попытайтесь войти внутрь. Если не получится, всю ночь стойте на посту у дверей. - Будет сделано, инспектор. Хессе исчез. Квин обернулся. По его губам пробежала улыбка, когда он увидел широкую спину Эллери, склонившегося над телом. - Что, Эллери, перестал доверять своему отцу? - сказал он с легкой укоризной. - Что ты там проверяешь и разыскиваешь? Эллери улыбнулся в ответ и выпрямился. - Я просто любопытен, вот и все. Есть кое-какие вещи, которые меня необычайно интересуют. К примеру, ты определял, какой был у него размер головы? Он протянул отцу кусок бечевки с узелком. Бечевкой он разжился, развязав сверток с книгами. Инспектор взял бечевку в руки, хмуро оглядел, подозвал полицейского, стоявшего поодаль и негромко отдал ему какой-то приказ. Полицейский взял бечевку и удалился. - Инспектор? Квин поднял глаза. Перед ним стоял Хагетрем со светящимся взором. - Вот, я нашел кое-что за креслом Монти Фильда, когда собирал его бумаги. Она стояла за самой спинкой. Он поднял в руке темно-зеленую бутылку, в каких обычно продают эль с джином. На пестрой этикетке было написано "Эль с джином высшего качества. Фирма Пейли". Бутылка была наполовину пуста. - Ну, Хагетрем, с уловом! Давайте сюда! - сказал инспектор. - Думаю, что это важная находка, сэр. Когда я нашел эту бутылку за сиденьем, мне стало ясно, что именно он, по всей видимости, пил из нее сегодня вечером. Утреннего спектакля сегодня не было, а уборщица прибирает в зале каждый день. Если бы убитый или кто-то, имевший к нему отношение, не поставил бы бутылку туда сегодня вечером, ее бы не было. Я подумал, что зацепил какую-то ниточку, и разыскал парня, который продает освежающие напитки в этой части зала. Разыскал и попросил продать мне бутылочку эля с джином. Но он сказал, - Хагетрем так и сиял, - что эль с джином у них в театре не продается. - В этот раз вы действительно хорошо пораскинули мозгами, - похвалил инспектор. - Тащите парня сюда. Едва Хагетрем ушел, перед инспектором появился маленький толстяк, разъяренный до крайности. Инспектор вздохнул. Вечерний гардероб толстяка был в беспорядке. Полицейский держал его за руку. - Вы отвечаете за все происходящее здесь? - - Толстяк в своем неистовстве казался очень грозным, несмотря на метр шестьдесят роста. - Да, отвечаю именно я, - с полной серьезностью произнес Квин. - Тогда вам следует знать, - взорвался мужчина, - что.., эй, вы, ну-ка отпустите мою руку! Вы что, не слышите?.. Вам следует знать, сэр... - Офицер, отпустите руку этого господина, - сказал инспектор полицейскому с еще большей серьезностью. - ..Вы должны знать, что я считаю все происходящее здесь сегодня неслыханным скандалом. С тех пор, как был прерван спектакль, я уже целый час сижу с женой и дочерью на своих местах, а ваши подчиненные даж