Инспектор протестующе замахал руками.
– Что вы, что вы, дорогая моя! Наверняка есть что-то, что вы хотите мне рассказать. Ведь раз вы здесь, значит, на то есть своя причина. А вы здесь, это факт. Даже если я и признаю, что вы никогда бы не пришли по доброй воле. Все равно вас привезли потому, что у вас есть, что мне рассказать. Разве неясно?
Миссис Рассо посмотрела ему прямо в глаза.
– Что, к черту… Послушайте, инспектор, куда вы, собственно, клоните? На что намекаете, говоря, что у меня есть какие-то сведения для вас? Разве я не ответила уже на все вопросы, которые вы задавали мне во вторник?
– Ну, ладно, – сердито сказал Старик. – Начнем с того, что во вторник вы далеко не на все вопросы отвечали достаточно искренне. Ну, к примеру, на вопрос: знаете ли вы Бенджамина Моргана?
Женщина и глазом не моргнула.
– Что ж! Тут вы попали в самое яблочко. Ваш сыскной пес застукал меня, когда я как раз выходила из конторы Моргана. И что с того?
Она с независимым видом открыла сумочку и принялась пудрить нос. Пока она занималась этим, успела несколько раз украдкой глянуть на Эллери. Тот все еще сидел, уткнувшись в книгу, и не обращал ровно никакого внимания на ее присутствие. Она гордо вскинула голову и снова повернулась к инспектору.
Квин-старший озабоченно посмотрел на нее.
– Милая моя миссис Рассо! Вы не совсем честны со старым человеком. Я только хочу сказать, что вы – как бы это выразиться-то – слукавили, когда мы беседовали последний раз. Это очень опасная затея – лукавить с инспектором полиции. Даже очень опасная!
– Ну, хватит! – вдруг воскликнула женщина. – Вы ничего от меня не добьетесь, даже если будете мягко стелить. Да, я солгала вам во вторник. Потому что не верила, что у вас есть кто-нибудь, кто способен долго сидеть у меня на хвосте. Это чистое везение, что он меня выследил. Я сама дала промашку. Ладно, вы поняли, что я солгала, и теперь хотите знать, по какой причине. Я вам скажу. А может быть, и нет…
– Ого! – удивленно воскликнул Квин. – Да вы, похоже, чувствуете себя настолько уверенно, что собираетесь диктовать мне свои условия? Поверьте мне, миссис Рассо, именно сейчас вы надеваете на свою в высшей степени восхитительную шею роковую петлю.
– Что? – Маска самоуверенности чуть было не спала с нее. Она явно была в замешательстве. – Ведь у вас против меня совершенно ничего нет, и вы сами об этом знаете. Положим, я вам солгала. Ну и что это вам дает? Вот я возьму и открыто признаюсь сейчас: да, солгала. И даже расскажу вам, что делала в конторе у этого Моргана, если это каким-то образом вам поможет. Я честный человек, господин инспектор!
– Дорогая моя миссис Рассо, – сказал инспектор со слегка презрительной усмешкой, – мы уже знаем и без того, что вы делали утром в конторе мистера Моргана. Так что не думайте, что делаете нам такое уж большое одолжение. Единственное, что меня поражает до глубины души, – ваше намерение рассказать мне об этом, миссис Рассо. Почему вы вдруг решили признаться в столь тяжких грехах? Ведь шантаж – это очень большой грех!
Женщина побледнела как мел. Она даже привстала в кресле, вцепившись в подлокотники.
– Значит, Морган все-таки разболтал, сволочь! – прошипела она. – Я-то считала, что он хитрее… Ну, я его уделаю! Это я ему обещаю!
– Постепенно мы начинаем находить общий язык, – проворчал инспектор. – И что же вы знаете про нашего общего друга Моргана?
– Да уж кое-что знаю! И могу дать вам, инспектор, очень хорошую наколку. А вы не будете выдвигать против бедной одинокой женщины обвинение в шантаже? Правда?
Лицо инспектора вытянулось.
– Что вы, миссис Рассо! Как у вас язык-то поворачивается говорить такое. Я, конечно, не вправе давать вам никаких обещаний…
Он вдруг встал и угрожающе навис над ней – так, что она даже отпрянула в испуге.
– Итак, вы расскажете мне, – сказал он, словно бы размышляя вслух, – что там у вас на сердце, миссис Рассо. И расскажете только потому, что у вас есть маленький шанс – вдруг да я выражу свою благодарность за это обычным в таких случаях образом. Давайте, начинайте. Но только правду. Договорились?
– О, я слишком хорошо знаю, какой вы крутой, инспектор, – промурлыкала она. – Но я полагаю, что вы честно держите свои обещания. Итак, что же вы хотите знать?
– Все.
– Ну, что же, где наша не пропадала, – сказала она, снова понемногу приходя в себя. Наступила пауза, в протяжение которой Квин выжидательно смотрел на нее. Когда он обвинил Анжелу Рассо в том, что она шантажировала Моргана, то удачно взял ее на пушку. Сейчас же его все более одолевали сомнения. Суля что-то рассказать, Анжела Рассо вела себя чересчур самоуверенно, чтобы речь шла о каких-то моментах жизни Моргана в прошлом, как поначалу предполагал инспектор. Он поглядел на Эллери и увидел, что сын уже не читает, а во все глаза смотрит на миссис Рассо.
– Инспектор, – торжествующим тоном сказала миссис Рассо, – я знаю, кто убил Монти Фильда!
– Как это понимать? – Инспектор так и подскочил в кресле, а его бледные щеки порозовели.
Эллери замер, не сводя внимательного взгляда с лица женщины. Книга, которую он читал, выскользнула у него из рук и с глухим стуком упала на пол.
– Я сказала, что знаю, кто убил Монти Фильда, – повторила миссис Рассо, явно наслаждаясь тем впечатлением, которое ей удалось произвести. – Это Бенджамин Морган, и я лично слышала, как он угрожал Монти вечером накануне убийства.
– О! – только и сказал инспектор. Вздохнул и снова сел со скучающим видом. Эллери поднял с пола книжку и продолжил прерванное чтение. В кабинете снова воцарились тишина и спокойствие. Велье, который все это время с удивлением наблюдал за отцом и сыном, кажется, так и не понял, почему так резко изменилось их поведение.
Миссис Рассо явно пришла в бешенство.
– Вы, наверное, думаете, что я опять лгу. Но я не лгу! – закричала она. – Говорю вам, я собственными ушами слышала, как Бен Морган пригрозил в воскресенье вечером, что убьет Монти.
Инспектор слушал с серьезным, но спокойным видом.
– Я ни в малейшей степени не сомневаюсь в ваших словах, миссис Рассо. Вы уверены, что это было именно в воскресенье вечером?
– Уверена ли я? – завопила она. – Да я точно вам говорю!
– И где же это было?
– В собственной квартире Монти Фильда это было, вот где! Я была весь воскресный вечер вместе с Монти. Насколько я знаю, он никого не ждал, потому что мы обычно не приглашали никаких гостей, когда проводили вечер вместе. Монти даже вздрогнул слегка, когда примерно в одиннадцать вечера раздался звонок. Он сказал встревоженно: «Кто это, черт возьми, может быть?» Мы в это время сидели в гостиной. Он встал, подошел к двери, и я услышала снаружи мужской голос. Я подумала, что Монти, наверное, не хочет, чтобы этот человек меня видел. Поэтому я ушла в спальню и прикрыла дверь, оставив только щелочку. Мне было слышно, как Монти пытается спровадить этого человека. Но у него не вышло, и они вместе вошли в гостиную. Через щелочку в двери я отлично видела этого Моргана. Правда, в тот момент я не знала, кто он, но потом поняла по разговору. А после мне и Монти рассказал.
На какой-то момент она замолкла. Инспектор слушал ее без особого интереса. Эллери вообще не уделял ее словам ни малейшего внимания. Тем не менее она решила продолжать, проявляя недюжинное упорство.
– Они говорили примерно полчаса, и я чуть было не взвыла. Морган казался человеком хладнокровным и выдержанным. Только в конце занервничал. Насколько я поняла суть разговора, Монти незадолго до этого потребовал от Моргана целую кучу зелененьких в обмен на какие-то бумаги. Морган сказал, что денег у него нет и собрать он их не может. Он сказал еще, что пришел, чтобы положить всему этому конец раз и навсегда. Монти говорил с ним довольно саркастично и грубо. Он мог быть ужасно грубым, если хотел. Морган злился все больше и больше. Я видела, он уже едва владел собой.
Инспектор прервал ее.
– А на основании чего Фильд требовал деньги?
– Это я тоже очень хотела бы знать, инспектор, – сердито ответила она. – Но оба были достаточно осмотрительны, чтобы не упоминать об этом. Во всяком случае, тут все было как-то связано с теми бумагами, которые Монти хотел продать Моргану. Не так трудно догадаться, что у Монти было что-то на руках против Моргана, и он пытался загнать Моргана в угол.