— Умоляю вас, перестаньте! — застонала Дора. — Мартин подослал вас…
— Мартин не видел меня сегодня и не звонил мне. Вы даже не представляете себе, какая скотина этот Маршалл.
— Я знаю… Оставьте меня. Вы все точно сговорились изводить меня, зная, как я им дорожу.
Слик вышел на улицу в тот момент, когда Мартин расплачивался за такси. При виде Слика он нахмурился.
— Какого дьявола вы здесь?
— Эльтон, вы слишком стремительны. Вы набрасываетесь на меня за то, что я пришел вас проведать; вы набрасываетесь на желторотых юнцов, которых можно стричь, как баранов; вы набрасываетесь на легкий заработок, потому что Стандфорт заявил вам, что подделка будет первоклассной…
— Я не понимаю, о чем вы говорите! — оборвал Слика Мартин.
— Послушайте, Эльтон, — продолжал Слик, понизив голос, — даже темная профессия старого хрыча Мальпаса лучше, чем это новое увлечение Стандфорта фальшивыми деньгами.
— А какая у него профессия?
— У Мальпаса? Я в точности не знаю, но… не желаю вам встречаться с ним наедине в его доме. Я однажды видел его, но он меня, к счастью, не заметил. Только благодаря этой случайности я остался жив, Эльтон…
Глава 24
Пловец
Мистер Ласси Маршалл был в последние дни очень озабочен. И причиной тому были не угрозы Эльтона.
В субботу, поздно вечером, Тонджер принес ему пачку писем. Ласси быстро просмотрел все конверты и нахмурился.
— Из Капштадта опять ничего нет, — сказал он. — Уже больше месяца я не имею сведений от нашего приятеля. Чем это, по-твоему, можно объяснить?
— Может быть, он умер? — высказал предположение Тонджер. — Бывает ведь, что люди умирают даже в Южной Африке. А может, что-нибудь стряслось с Торрингтоном? Возможно, он все-таки не умеет плавать?..
— Ты уже не первый раз упоминаешь об этом, — резко заметил Маршалл. — Он прекрасно плавал!.. Однако что ты хотел этим сказать?
— Ничего, я просто рассуждал про себя, — ответил Тонджер и, продолжая интриговать Ласси, добавил: — Вот детям губернатора следовало бы уметь плавать…
Ласси вспылил.
— Мне надоело твое кривляние! Потрудитесь объяснить, в чем дело!
— Года полтора тому назад, — начал Тонджер, — дети лорда Гильбера отправились кататься на парусной лодке. За молом лодка опрокинулась, и они бы утонули, если бы один из каторжников, работавших в то время на молу, не бросился в воду и не спас их…
— И этим каторжником был Торрингтон? — спросил Ласси отрывисто.
— Понятия не имею. В газетах имя этого человека не упоминалось. Говорилось только, что он хромает и что подана петиция о его помиловании.
— Мерзавец, почему же ты не сказал мне об этом своевременно? — закричал Ласси.
— А что я мог вам сказать? — ответил Тонджер обиженно. — Фамилия каторжника указана не была. Откуда я мог знать, кто это? И потом, ваш человек дал бы знать, если б это был Торрингтон и если бы его освободили. Вы же платите ему за сообщения?
Ласси промолчал.
— Впрочем, — продолжал Тонджер задумчиво, — нельзя исключать и того варианта, что ваш человек сообщает ложные сведения, желая сохранить свой заработок.
Маршалл вскочил и хватил кулаком по столу.
— Так оно и есть: Торрингтон освобожден, а его поверенные приняли меры, чтобы газеты об этом не трубили!
Он принялся шагать по комнате. Затем неожиданно подошел к Тонджеру и спросил:
— Ты знал об этом?
— Ничего я не знал, — обиделся Тонджер. — К тому же я сопоставил некоторые факты и пришел к заключению, что окажись он на свободе, он бы не оставил вас в покое. Этого вы не станете отрицать, не так ли?
Ласси немного успокоился, так как эта мысль и ему приходила в голову.
— Наконец, — продолжал Тонджер, — разве я обязан беспокоить вас всякими слухами и предположениями? Мы с вами друзья, Ласси. Правда, иной раз я вам досаждаю, но многим вам обязан. И вы допускаете, что я могу вас предать? А Торрингтон сыграл со мной шутку, которую я ему не могу простить. Вы знаете, что в тот самый день, когда вы его сцапали, он сманил мою Эльзу. Я этого не забыл. Взгляните.
С этими словами он достал из пиджака потертый бумажник и вытащил письмо, которое, от времени порвалось в нескольких местах.
— Все эти годы, перечитывая ее письма, я вспоминаю Торрингтона. Это ее первое письмо из Нью-Йорка. Послушайте!
«Дорогой отец, поверь мне — чувствую я себя хорошо. Я знаю, что Торрингтон арестован, и отчасти рада тому, что послушалась его и уехала. Надеюсь, что ты простишь меня. У меня здесь новые друзья, и на деньги, которые дал мне Торрингтон, я начала маленькое дело. Когда-нибудь я вернусь к тебе и мы забудем все случившееся».