Эта картина вызвала у Беллы улыбку.
— Что заставило вас устроить этот маскарад?
— А вас?
— Я уже объяснила. Одинокая женщина встречается с джентльменом. Если это станет известно, я погибну. Погибнете ли вы, если кто-то узнает, что вы были здесь со мной?
— Это будет зависеть от того, что, по-вашему, значит «погибнуть». — Он взял со стола коробку. — Эта встреча может погубить мою жизнь.
— Каким образом?
— Если вы из уважаемой семьи, меня могут заставить жениться на вас.
Белла ощутила болезненный эмоциональный удар, но проанализировать его у нее не было времени, потому что Орион шагнул вперед и протянул ей коробку.
Белла схватила ее, как боязливая птичка, которой предлагают зерно.
И ее опасения оказались вполне оправданными — он резко взял ее за левую руку, и Белла попала в плен.
— Отпустите меня.
Она отодвинулась назад.
— Чуть позже.
От его тона Белла задрожала с головы до пят.
— Пожалуйста, не нужно…
— Я не сделаю вам ничего плохого. Просто хочу получить награду. Поцелуй был бы справедливой платой за возвращенные вам блестки, но, к сожалению, маска позволяет запечатлеть его только на вашей руке.
Его голос понизился так, что, казалось, коснулся кожи, а воздух, который вдыхала Белла, стал жестким.
— Вы позволите? — почти шепотом спросил он.
Он не стал дожидаться ответа — Белла уже заметила у него такую привычку.
Пастух явно не был слугой и определенно не был посторонним на Олимпийской пирушке. Он был одним из сильных мира сего. Если она полураздетая с криками выбежит из этой комнаты, все будет тщательно скрыто.
У нее не было семьи, которая могла бы возмутиться и встать на ее защиту. Белла была одна на всем свете и в первый раз в полной мере осознала грозившую ей опасность. Надо же быть такой глупой, чтобы прийти сюда!
Белла постаралась освободить пальцы, но он не выпустил ее руку.
Она заставила себя расслабиться, и ей даже удалось слегка улыбнуться.
Его губы прижались к ее пальцам. Она вряд ли могла сквозь кожу перчаток почувствовать их прикосновение, но глубоко внутри ощутила дрожь.
Однако не от страха.
— Мне хотелось бы…
Как это могло вырваться у нее?
— Чего бы вам хотелось, сияющая звезда?
— Мне хотелось бы узнать, кто вы, — как можно спокойнее ответила Белла.
— Если вы скажете мне свое имя.
Он опустил ее руку, но продолжал держать.
— Неужели для вас это так трудно?
— Неужели для вас это так трудно?
— Для женщин все намного труднее.
Белла высвободила свою руку и, с досадой обнаружив, что его хватка вовсе не была непреодолимой, шагнула в сторону.
— Пожалуй, не все. Женщинам, например, не нужно воевать.
— Но если война их касается, они страдают также сильно.
— Вы замужем?
— Какое это имеет значение?
— Ревнивый муж может вызвать меня на дуэль. Это еще одна опасность.
— Ревнивый муж выпорол бы слугу кнутом или уничтожил общественным презрением.
— Неужели наш мир столь жесток?
— Да.
— Возможно, вы правы, но умный муж немного подождал бы и разделался бы со мной потихоньку. И, вероятно, побил бы отбившуюся от рук жену. Вы отбившаяся от рук жена, Келено?
Белла отчаянно старалась найти правильный ответ. Обеспечит ли ей защиту заявление, что она замужем? Или безопаснее сказать, что она не замужем, потому что тогда она оказалась бы той, на ком его могли заставить жениться?
Но почему сама идея вынужденного брака с этим человеком так невероятно соблазнительна?
— А вы? — отрывисто спросила она, делая еще один шаг к двери. — Вы женаты?
— Нет, но, пожалуйста, не считайте меня неопытным в определенных делах.
— Конечно, нет, сэр.
Беллу бросило в жар, и она испугалась, что краска у нее на лице растает.
— Благодарю вас, — улыбнулся он. — Кладу весь свой опыт к вашим ногам. Ведь мы с вами еще увидимся?
— Нет! И я, разумеется, никогда не стану встречаться с вами ночью.
— Запомните, сладкая нимфа: для греха ночь совсем не обязательна.
Белла знала, что глаза у нее округлились, знала, что ей следует убежать — и немедленно, но словно приросла к полу, словно пустила корни.
— Вам понравится мое греховное искусство, Келено. Это я вам обещаю.
Белла отступила еще на шаг и на что-то наткнулась — она надеялась, что это была дверь.
— Я никогда не буду такой глупой, — отозвалась она, нащупывая за спиной ручку двери.
— Но вы же здесь. Неужели вы и в правду пришли забрать грошовое украшение? — Не получив ответа, он улыбнулся. — Если вы вернетесь завтра в полдень, я буду ждать вас. И постель тоже будет ждать.
Он изящным жестом невероятно красивой руки указал на кровать. Сила этой руки поколебала убежденность Беллы в том, что он аристократ, но все остальное говорило о богатом и избалованном от рождения дворянине…
Белла чуть не поддалась искушению, но сама глубина опасности вызвала у нее панику, которая привела ее в чувство. Не желая ни на мгновение оставлять угрозу без контроля, она нашла дверную ручку и выскочила.
По коридору Белла бежала, но перед тем, как свернуть в холл, ей удалось приостановиться, хотя сердце продолжало скакать галопом. Она оглянулась, боясь преследования, но коридор был пуст.
Стараясь скрыть свое нетерпение, Белла торопливо вышла на Пэлл-Мэлл, не уверенная в том, что там ее не подстерегает опасность. Вдруг он поставил охрану?
Оказавшись снаружи, она огляделась по сторонам, опасаясь какой-нибудь западни или преследования, но ее никто не задержал, и Белла свернула в боковую улочку, где на секунду остановилась, чтобы перевести дух.
Она спаслась. Пастух не знает, кто она, и она, разумеется, завтра не придет. Разумное решение.
Она ускорила шаги, направляясь к дому, торопясь обратно под защиту Беллоны Флинт, которую ни один мужчина не попытается завлечь среди бела дня в пропитанную грехом постель. Заметив, что все еще сжимает в руке коробку, Белла бросила ее в сточную канаву и увидела, как какой-то уличный мальчишка, появившийся из щели, немедленно схватил ее и снова, как паук, юркнул в темноту.
Ей стало жалко ребенка, но здесь таких, как он, было много, и Белла поняла, что ненавидит Лондон: ненавидит его грязь, несметное количество людей, многие из которых не имели ни пенни, его стиль жизни, интриги…
Услышав, как мужчина выкрикнул какую-то грубость, она словно очнулась и обнаружила, что находится недалеко от Сент-Джеймс-стрит, где располагались мужские клубы. Она снова свернула, стараясь придерживаться направления на Сохо, и, оглядываясь в поисках наемного экипажа или портшеза, столкнулась с мужчиной, или он наткнулся на нее. Белла отскочила в сторону, но он уже отступил назад и слегка поклонился ей в извинение.
Белла кивнула модно одетому джентльмену, а затем пристально всмотрелась в него и узнала лицо с грубыми следами оспы на коже.
— Вы! — воскликнула она.
— Мадам?
Он попятился.
Белла беззвучно открыла и закрыла рот, пытаясь произнести что-нибудь связное.
— Вы, — повторила она, на этот раз тише и с большей ненавистью. — Вы похитили меня из Карскорта и привезли в Дувр. — Она шагнула вперед, и у нее вырвался вопрос, мучивший ее все эти годы: — Почему? Почему?!
— Не так громко, черт побери, — прошипел он, отступив, когда она двинулась к нему.
Белла замерла, заметив, что люди обращают на них внимание и останавливаются. Ей не больше, чем ему, хотелось привлекать внимание, но она должна была получить объяснение — должна узнать, почему ее жизнь превратилась в такой ужас, — и, по-видимому, сама судьба послала ей ответы. Вероятно, ей следовало испугаться Кокси, но в этот момент Белла чувствовала себя как волк, увидевший добычу. Тем не менее она постаралась успокоиться и сделать вид, что ведет обычный разговор.
— Какая неожиданность снова встретиться с вами, сэр, — заговорила Белла.
— Я слышал, вы покинули свою семью, мисс Барстоу? — Он тоже расслабился и с презрительной усмешкой окинул ее взглядом с головы до ног, словно сам был волком. — Признаюсь, мне приятно узнать, что Барстоу пали так низко.