— А теперь они собираются отпечатать информационный бюллетень! — всхлипнула Клара.
— Сестры Драммонд? — удивилась Белла. — А прежде они не пользовались прессом?
— Оливия печатала копии самого последнего послания леди Фаулер, — ответила Гортензия. — Получилось очень хорошо. Мы разобрали копии и заплатили беспризорницам на улицах, чтобы они раздавали их дамам по всему городу. Это для того, чтобы след не привел сюда, понимаете?
— Но если это было послание леди Фаулер, всем известно, откуда оно исходит.
Белла нахмурилась.
— Разумеется, мы убрали имя и адрес, — отрезала Гортензия.
— Но даже при этом…. — Чувствуя на себе взгляды многих встревоженных глаз, Белла отказалась от какой-либо попытки найти в этом логику. — Я полагаю, границы закона не нарушены, поэтому все должно быть хорошо.
— Вероятно, нам ничто не грозит, — согласилась Мэри Ившем. — Но мне кажется, леди Фаулер расстроилась. Боюсь, она действительно хочет, чтобы ее привлекли к суду.
— Ах, — вздохнула Белла, — чтобы войти в историю как Джон Уилкс. Стать мученицей.
— Но я не хочу быть мученицей, — запротестовала Клара. — Спасите нас, Беллона!
Как? Но Белла не произнесла этого слова вслух. Задача лидера, подумала она, в том, чтобы по крайней мере создать иллюзию, что есть кто-то решительный и бесстрашный.
— Итак, они собираются отпечатать информационный бюллетень? О чем он?
— Мы не знаем, — сказала Мэри. — Кое-кто из нас пробовал сделать печатную копию послания, но это долгая и трудная работа. Все нужно набирать задом наперед. Теперь здесь есть наборщик. Мистер Смит очень проворный и аккуратный, но мы не знаем, о чем говорится в бюллетене. Они отпечатали только один экземпляр, чтобы проверить форму, и Оливия сразу же отнесла его леди Фаулер.
— Боюсь, будет так, как вы сказали, Беллона, — заговорила Силия Поттерсби, худая бледная вдова, всегда пророчившая самое плохое. — Публикация похожа на выпуск «Норт Бритон», за который Джона Уилкса отправили в Тауэр. Если бы он не был членом парламента, его повесили бы за то, что он говорит против короля такие страшные вещи. Леди Фаулер готовит предательство, и нас всех повесят вместе с ней…
— Нет! — задыхаясь, воскликнула Клара. — Они не посмеют! Мы не имеем к этому отношения.
— Они арестовали наборщиков «Норт Бритон» и других причастных, — напомнила Гортензия, которая никогда не боялась смотреть фактам в лицо.
— Они не могут арестовать почти двадцать уважаемых женщин, — сказала Белла, надеясь, что это правда, и некоторых, по-видимому, убедила, но не всех. — А наборщик? — спросила она. — Он, несомненно, может сказать, какие слова набирал.
— Наборщик по фамилии Смит? — сухо уточнила Мэри. — Он просто положит деньги в карман и исчезнет. Это все последствия той тысячи гиней.
— Это было наше проклятие, — согласилась Силия. — Какой-то отвратительный человек подкинул нам змею.
Возможно, герцог Айторн, подумала Белла. Собственное расследование привело Беллу к юридической конторе, которая выполняла для герцога много работ, а у него, вероятно, были мотивы желать зла леди Фаулер. Леди Фаулер яростно ополчилась против маркиза Ротгара за его незаконнорожденную дочь, а эта дочь вышла замуж за графа Хантерсдауна, который приходился герцогу Айторну кузеном и, несомненно, был его другом. Хантерсдаун женился на этой незаконнорожденной дочери маркиза, поэтому для герцога нападки могли стать вдвойне оскорбительными.
Айторн, вероятно, был разъярен, но как он мог задумать такое хитроумное отмщение? Он не мог предвидеть ужасных результатов щедрого пожертвования.
Если Айторн был причиной этих неприятностей, у Беллы появлялся предлог обратиться к Торну. Она могла попросить его поговорить с братом, обратиться к его чувству справедливости.
Одна часть ее радостно ухватилась за повод связаться с ним — а это означало, что другая ее часть захлопнула дверь и заперла ее.
Сколько, ну сколько должно пройти времени, чтобы это безумие закончилось?
— Уверена, ситуация не может быть такой ужасной. — Белла постаралась успокоить встревоженных женщин. — Необходимо просто сохранять здравомыслие.
— Думаю, мои сын и невестка будут довольны моим благоразумием, — сказала Элизабет Шаттон, вдова пятидесяти с лишним лет, которая жила здесь так, как будто это был отель, и никогда не пыталась заняться какой-либо работой.
— Но, Элизабет, — удивилась Клара, — вы всегда говорили, что были бы несчастны, приняв как милость возможность остаться в своем прежнем доме.
— Глупости, — отмахнулась от нее та.
Клара смутилась, но Белла всегда подозревала, что миссис Шаттон не была такой несчастной, как заявляла.
— Я должна засвидетельствовать свое почтение леди Фаулер.
После долгого отсутствия такой визит был вполне естественным, но Клара вздохнула, Мэри поморщилась, а Гортензия сказала:
— Она в бреду.
— И там такой запах! — Силия поднесла к носу обшитый кружевом носовой платок.
Но Белла встала и, взяв себя в руки, пошла наверх. Там стояла на страже Эллен Спенсер.
— Леди Фаулер не принимает, — заявила она, но еле слышно, а ее глаза за очками стали огромными.
— С дороги, — собрав всю решительность Беллоны, оборвала ее Белла и прошла мимо.
С возгласом «О Боже!» Эллен отступила на безопасное расстояние.
Белла открыла дверь — и остановилась, пораженная духотой и вонью. Леди Фаулер полусидела на своей большой кровати. Она, несомненно, была при смерти: лицо, обтянутое желтоватой кожей, усохло почти до костей.
— Кто это? — хрипло прокаркала она.
Леди Фаулер ослепла?
— Беллона.
Несмотря ни на что, голос Беллы был мягким от жалости. Она видела перед собой печальный конец печальной жизни.
— Уходите отсюда, — заявила Хелена Драммонд, встав со стула у кровати. — Неужели вы не понимаете, что леди Фаулер слишком больна, чтобы принимать гостей?
— Я не гость.
Закрыв дверь, Белла прошла вперед. Хелена преградила ей дорогу, но Белла; оттолкнула ее, должно быть, вложив в это движение все свое возмущение, потому что Хелена отлетела назад и упала на ковер.
Закрыв нос рукой, Белла подошла к кровати. Она надеялась, что леди Фаулер слепа и не заметит ее жеста, надеялась, что леди не чувствует запаха собственного разложения.
— Леди Фаулер, — мягко заговорила Белла, чувствуя, что уже покрывается потом, — мне больно видеть вас в таком состоянии.
— Беллона? Где вы были? Вы не получали разрешения уехать.
Прежняя властность все еще оставалась при ней, и Белла слегка улыбнулась.
— Я сказала вам, мадам, что уезжаю. Мне нужно было заняться семейными делами.
— Ваша семья вышвырнула вас.
— Даже несмотря на это. Что я могу сделать для вас?
Протянулась похожая на когтистую лапу рука, и Белла взяла ее в свои руки. Кожа была горячей, сухой, шелушащейся и, казалось, могла лопнуть или протереться.
— Помогите мне в моем великом деле, — попросила леди Фаулер.
— В каком?
— Ни слова больше! — закричала Хелена и, схватив Беллу, попыталась оттащить от кровати. — Она шпионка, мадам. Она вела переговоры с вашими врагами. Она вернулась только для того, чтобы помешать вашему великому делу.
— Это неправда. — Белла схватилась за полог кровати, чтобы устоять на месте. — Что это за великое дело?
Но леди Фаулер едва дышала, с хрипом втягивая воздух. Агнес Хувер, ее личная горничная, мгновенно оказавшись рядом, приподняла хозяйку и поднесла к ее губам стакан.
— Вот так, моя дорогая. Выпейте это. Авы, — она взглянула на девушек, — убирайтесь, все. Дайте ей умереть спокойно.
— Превосходная идея, — отозвалась Белла, повернувшись лицом к Хелене.
— Мы ее помощницы в этом деле, и я никогда не оставлю ее, — заявила Хелена.
Белла была вынуждена отдать должное ее стойкости, потому что сама не смогла вытерпеть больше ни секунды и отступила к двери.