- Здравствуйте, - Рами почтительно опустил голову в легком поклоне.
- Здравствуй, Рами! - поприветствовала его сияющей улыбкой моя мать, поправляя свою помятую укладку, припорошенную уже подтаявшим снегом.
- Этот фрик и есть тот самый «Рами»? - Виктор запыхтел, как кипящий на плите чайник, лишь своей волей сдерживая бушующий характер. Мама ощутила резко переменившееся настроение мужа и тут же сделала ему строгое замечание.
- Вить, он всего лишь ребенок. И единственный во всей округе друг нашего сына. Мы уже поговорили на эту тему, и неужели ты так ничего не уяснил? - Она сменила тон на более низкий, проникновенный. Я уловил в ее голосе едва ли не угрожающие нотки. - Он потерял двоих друзей. Я даже не представляю, каково ему сейчас. И не дай боже иметь кому-либо подобный опыт - терять близких людей самое страшное, что может произойти в жизни. Поэтому, будь добр, не отбирай у него еще одного дорогого ему человека. Иначе будешь иметь дело лично со мной, ты понял меня, Витя?
Виктор покосился на нее с недоверием, как на умалишенную, и хотел возразить, но все-таки сдержался от грубостей. Он лишь шумно потянул носом воздух и, ослабив пояс на своих брюках, чтобы его надутый, точно гелием, живот мог вывалиться, наконец, наружу, направился в ванную. Проходя мимо, он как бы невзначай пихнул меня в плечо, отчего я впечатался в стенку, и тихо проронил:
- Еще поговорим, сыночек, - и скрылся в ванной, врубив на полную мощность воду в душе.
От его слов мне стало противно. И почему мой отец такой отвратительный? Почему он не может быть нормальным человеком? Адекватным, рассудительным? Почему он ведет себя, как последний козел? И только благодаря понимающей, доброй маме мы все еще похожи на «счастливую семью», с которой при желании можно даже брать пример. Теперь я знаю, что может на самом деле скрываться за всеми этими улыбками, что я встречаю на улицах городов - у всех улыбок, запертых в четырех стенах, бедствует свой личный Ад, от которого не спрятаться и не убежать. С которым приходится мириться каждый день, каждый час, каждую минуту, испытывая неодолимое чувство безысходности. Только единицам удается побороть этот кошмар, и порой - немалой ценой.
Маме не составит труда выгнать отца из дома и даже дать добро на развод. Но мама любит отца, я знаю это, и готова терпеть ради него очень многое. Хотя, она не редко, когда мы остаемся с ней наедине, признается, что сильно устает от его упрямства, бестолковости, а иногда до безобразия неуважительного отношения. Мне приходится только безучастно пожимать плечами и думать о том, что все в мире имеет свое логическое завершение.
- Как дела, Рами? - мама подошла ближе, детально рассматривая его лицо.
- Да неплохо. А у вас?
- Работа изматывает. С детьми тяжело приходится - не слушаются, вредничают, учиться не хотят. Бьешься, бьешься с ними, а они плевать хотели на твои старания, только и сидят в своих навороченных модных смартфонах, пропуская материал мимо ушей.
- Понимаю. Современное поколение совсем отбилось от рук. Но когда схватятся за голову, будет уже поздно локти кусать.
- Что верно, то верно, - мама мягко улыбнулась. - У тебя восхитительные глаза, Рами. Я таких раньше никогда не видела. Почему ты в очках ходишь, такую красоту прячешь?
Рами смущенно отвел взгляд.
- Поэтому и ношу, поскольку привлекает слишком много ненужного внимания.
- Ой, милый, я, наверное, тебя донимаю, да? Ты извини, я ведь не со зла.
- Да что вы, миссис. Я... мне приятно это слышать от вас. - Рами взглянул женщине в глаза цвета топленого шоколада. Они излучали тепло, от которого он давно отвык. Так смотрит мать на своего сына.
- Рами, ты очень добрый. - Амелия взяла в пухлые ладошки его руку. - Прошу, позаботься о Дане. У него, кроме тебя, больше никого нет.
Рами любезно кивнул.
- Обещаю.
Амелия, оставшись довольной его ответом, вновь лучезарно улыбнулась. На ее душе стало гораздо спокойнее - она была уверена, что на мальчика можно положиться, и ее любимый сын будет в надежных руках. Женщина выпустила его пальцы из своих объятий и прошаркала в комнату.
Я молча наблюдал за Рами, спрятавшись за шторами из граненых бусин, висящих в арочном проеме кухни. В это же время, откуда ни возьмись, выскочил маленький рыжий комочек, и я, прежде чем тот попытался улизнуть, подхватил его под пузико и прижал к себе.
- Ты завел себе кота? - Рами подтянулся, чтобы лучше разглядеть пушистое создание.
- Давно.
- И как ты его назвал? - Крамник бережно погладил животное по загривку. Тот вжался в мою грудь, будто искавши безопасное укрытие.