***
Луну окутала аметистовая дымка, которая скрыла ее от сотни тысяч глаз, устремленных этой ночью в небо. Озеро, на которое совсем недавно щедро проливался лунный свет, помрачнело, став похожим на черничную бездну, ее дно, казалось, достигало самого раскаленного ядра Земли.
- Прекрасная! Иногда мне кажется... - Ивонна выдохнула и выдержала паузу, колеблясь, продолжать свою мысль или нет. - ...кажется, что где-то там, в вышине, живет Некто могущественный, но очень похожий на нас. Когда Он плачет - идет дождь, когда смеется - слышен шорох листьев и крыльев птиц, когда злится - рождается буря, сверкает гроза, а гром есть Его истинный гнев.
Ивонна опустила голову, ее огненно-рыжие волосы скрыли лицо от испепеляющего взора: она настойчиво хотела спрятаться за ними, будто они могли уберечь от стыда, который она испытывала. Ей показалось, что она произнесла нечто запретное. То, что не должна была говорить вслух.
- Ты будешь смеяться надо мной? - Тихо пролепетала она; ей на мгновенье стало страшно, что ее, такую глупую, сейчас отвергнут.
- Нет, что ты, я и не думал смеяться над тобой.
В душе поселилась надежда, что человек, который ее обнимает с какой-то заботливой страстью, говорит правду. Что он понимает ее хотя бы чуть-чуть.
- Ты веришь в Бога? - Михаил бережно обхватил пальцами подбородок девушки и легко приподнял, заглядывая в изумрудные глаза.
- Да, верю, - Ивонна отвела взгляд. Лицо Михаила находилось так близко, что их кончики носов почти соприкасались друг с другом. Она чувствовала его размеренное теплое дыхание.
- И он управляет нами?
- Нет, это вовсе не так! Скорее, он дает нам еще один шанс, чтобы жить.
- Вот оно что... А когда идет снег? Что с Ним происходит? - голос Михаила изменился, став переливчато-журчащим, он ласкал слух.
- Я думаю, это состояние Его души. Снег идет, когда Ему становится одиноко.
- А почему светит луна?
- Он включил настольную лампу и смотрит в окно, так как Ему никак не уснуть.
Прохладная рука Михаила скользнула по ее худенькой шейке, и Ивонну проняла сладостная дрожь.
- Видимо, я не один, кто сегодня не сможет уснуть...
«Сейчас... Это произойдет сейчас!». Ивонна зажмурилась, приготовившись ощутить его губы на своих губах; ее рот слегка приоткрылся. Михаил, чуть сжав нагие, такие уязвимые плечики, притянул девушку к себе. Он вовлек Ивонну в долгий основательный поцелуй. Ивонна смаковала чужой вкус: терпкой сливочной карамели с оттенком душистой мяты. Она слишком увлеклась обследованием бесстыжего языка, переплетающегося с ее собственным, а потому не могла заметить фривольно разгуливающих по ее талии рук. Те вскоре перебрались на спину и облюбовали девичьи выступающие лопатки; они наслаждались бархатистой ухоженной кожей, будто пытаясь запомнить эту невинную красоту, - быть может, это последний раз, когда они могут к ней прикоснуться.
Их поцелуй прерывался лишь на мгновенье, после чего он возобновлялся снова; он будоражил воображение, дразнил и опьянял... Эйфория опутывала разум и тело, пробуждая в глубине чрева первобытное желание. Ивонна будто с цепи сорвалась: скорей всего, она до сих пор была под влиянием алкоголя, ведь то, что она вытворяла, на трезвую голову никогда бы себе не позволила. Ее пальцы путались в смоляных, точно вороново перо, волосах. Ивонна оттягивала их назад, и при этом тянулась губами к чужим губам, и ей это напоминало какую-то игру. Михаил что-то увлеченно шептал девушке, осыпая ее жгучими поцелуями. Когда его сильные руки подхватили худенькое женское тельце, поддерживая за бедра, Ивонна прильнула к нему, обняв за шею, и тут же застонала... то ли от разочарования, то ли от несбыточного удовольствия, так как в ее сумочке затрезвонил телефон, громко так, настойчиво. Словно кто-то на том конце связи хотел достать ее любой ценой, хоть из-под земли, если она не ответит. Девушка подумала, что звонит ее мать, и она, возможно, не стала бы отвечать, потому что до окончания ее веселья осталось совсем мало времени, да и отец все равно заедет за ней лично. Но игнорировать звонок, заставляя матушку волноваться, - отнюдь не благорассудство. Поэтому под испытующим взглядом Михаила, она достала телефон и посмотрела на экран: на нем высвечивалось вовсе не «Мама», а никто иной как «Дан Галаев». Вот уж неожиданность нагрянула. Ивонна мысленно прокляла этого парня за испорченный вечер, который не так уж плохо начинался. Но, видимо, придется с ним поговорить, потому что звонит он уже в третий раз. Какой настырный.