Она не успела договорить, как чьи-то джинсы жестко приземлились ей на лицо, оставив железной пуговицей отпечаток на лбу; он краснел и распухал, как после укуса пчелы. Девушка взвыла, прижав ладонь к поврежденному месту; одежда продолжала пикировать в воздух: черные трусы, которые трусами-то назвать было сложно, скорее неудачная на них пародия, а так же майка, кашемировая желтая водолазка, потная вонючая рубашка...
- Ох, прекрати это! - прогундосила Катюша.
Ее слова Анжела учтиво пропустила мимо ушей. Она с каким-то фанатичным воодушевлением швыряла чужие вещи, исподтишка наблюдая за сменяющимся выражением лица Катерины, и никто не смог бы ей запретить вытворять подобное, если бы не он. В глубине ее головы, в самом мозгу, он позвал Анжелу по имени. Он звал ее снова и снова, снова и снова, будто ему нравилось измываться над ней. Вибрирующий низкий голос, словно гипнотизировал, подчиняя себе человеческую волю. Ему не хотелось внимать, но он заставлял это делать; тело будто стало деревянным, и к нему привязали незримые веревочки, за которые искусному кукловоду оставалось лишь дергать. Анжела застыла в нелепой скрюченной позе: ее спина была сгорблена, напоминая спину уродливого карлика, одна рука оцепенела в воздухе, другая - будто лишенная костей, безвольно болталась, как сырой кусок мяса. Синий взгляд был устремлен в небо, на лунную сферу, и вполне возможно, что девушке показалось из-за ее воспаленной фантазии, но на нее определенно взирали два гигантских желто-оранжевых глаза. Они были не человеческими, а дикого зверя, в чьих глубинах кипела жажда крови.
- Что с тобой? - Катю напугала такая резкая смена поведения. Будто Анжела была роботом, и кто-то специально надавил на рычаг с надписью «выключить». - Ты себя плохо чувствуешь? - Промямлила она; ее стремительно охватывала паника. Ее молодой человек тоже напрягся: он чувствовал, как ситуация начинает выходить из-под контроля.
- Что это с ней?
- А мне почем знать? Я же не врач.
- Ты можешь проверить?
- А может, ты это сделаешь, Владик? Кто здесь мужчина?
Влад, согнув ноги в коленях, прислонился к ним лбом.
- Мне страшно, - пробубнил он, точно напуганный ребенок.
- О, боже! - Девушка всплеснула руками. - Я не нанималась твоей нянькой, Владик! - Она, конечно, и без назидательных лекций ее пожилой матери знала, каков на самом деле этот человек. «Человек-амеба» - было его прозвищем, которое следовало за ним по пятам. Но что бы это существо было столь трусливым, не ожидала даже она. Жаль, но он талантлив лишь в постели, зато во всем остальном - безнадежная бездарность.
Катя, осторожно ступая на цыпочках, подкралась к девушке и заглянула ей в лицо. Оно было застывшее, будто слепленное из полимерной глины, но выражающее одну единственную эмоцию - страх. Она помахала рукой, но Анжела даже не моргнула, будто глаза и те обратились в стекляшки.
У Анжелы внезапно заболела голова, и она сморщилась, но при этом чувствовала, что не дрогнул ни один мускул. На время неизвестный голос затих, однако она ошиблась, когда сделала вывод о том, что он покинул ее насовсем. Он находился все время рядом, и прекрасно знал, о чем она думает. Он снова заговорил с ней, но на этот раз это были вполне связные предложения. Однако слова, которые он изрекал, были больше похожи на призыв к какому-то действию, и она не понимала к какому, пока не начало происходить ЭТО. ЭТО шевелилось в ее чреве, ЭТО отравляло ее кровь, распространяясь по артериям и венам не известным науке вирусом, и пульсировало у нее в голове, в ее груди, в каждой клеточке тела, принося мучительную боль. Внутренности скрутило в морской узел, и Анжела грузно рухнула на колени, упершись ладонями в пол. Она чувствовала изменения своего тела, оно перестраивалось, принимая новые формы.
- Дай МНЕ полностью тебя поглотить. Главное - ни о чем не думай. Просто позволь ЭТОМУ случиться, - науськивал приторный голос.
Анжела теряла последние крупицы самообладания и больше не была в состоянии бороться с ЭТИМ. Ее организм трансформировался с ужасающей скоростью и будто выворачивался наизнанку; платье трещало по швам, не выдерживая давления увеличивающейся массы туши: кости с громким отвратительным хрустом ломались и вытягивались, связки и мышцы лопались, на их месте отращивались другие. Анжела чувствовала, как жар охватывает все ее тело и пробивает вязкий пот; изо рта вырывались хрипы, стоны, вскрики, утробный рык. Акриловые ногти отвалились вместе с ее собственными, и были всюду разбросаны, точно древесные щепки; на некоторых из них виднелись обрывки окровавленной кожи. Пальцы, вовсе не похожие на женские хрупкие пальчики, нещадно карябали паркет, оставляя на нем подобие глубоких ран, которые никогда не заживут.