— Данхаэмская… А что это?
— Это к западу от Хорнчерчского болота. Думаю, ваш дезертир будет держаться болот и пойдет вдоль Темзы. Он наверняка постарается попасть в Лондон.
— Но мы обшарили все эти болота, а его не обнаружили, — возразил Лорио.
— У него было время! Вряд ли он стал задерживаться в окрестностях.
Французы пошептались между собой, потом Лорио повернулся к Мейберри.
— Вы можете провести нас в этот Данхаэм?
С чего вдруг? Вы никуда не пойдете, пока не выполните все формальности. Прежде всего вы должны представиться мистеру Вуфертону. Это его дело — заниматься иностранцами, он проверит ваши бумаги, а уж потом решит, станет ли вам помогать и разрешит ли опрашивать местных жителей. Так что пойдемте со мной, господа.
Француз бросил хмурый взгляд на Грейс, потом на окно дома. К разочарованию Грейс, тихий разговор по-французски закончился тем, что один их спутников Лорио отошел и уселся на траву. Мейберри озабоченно посмотрел на Грейс, она не ответила. Показать, что она расстроена, означало лишь усилить подозрения, а потому она окинула французов презрительным взглядом и отошла к двери. Мейберри пошел по направлению к Рейнхэмскому болоту, Лорио и его второй спутник последовали за ним. По всему было видно — Лорио не поверил, что Анри ушел. А может, поверил, но решил подождать, не вернется ли он обратно.
Анри ждал Грейс на верху лестницы. Она была так поглощена своими стараниями ступать как можно бесшумнее, что чуть не наткнулась на него, одолев последнюю ступеньку.
— Что вы творите! — возмутилась Грейс. — Вас же могут увидеть!
— Только если я пройду мимо окна.
— Значит, вы слышали, как я поднимаюсь, да? А я так старалась не шуметь.
— Вы крались, точно мышка, — улыбнулся Анри.
— Но, Анри, вам надо лежать!
— Когда враг под дверью? Я не могу.
Шикнув на него, Грейс показала ему рукой, чтобы шел в комнату.
— Ради бога, пойдите сядьте, а то снова упадете и наделаете шуму.
Она смотрела, как Анри сел на постель в голове кровати, положил на нее ногу и откинулся на подушки. Он немного поморщился, передвигая левую руку, висевшую на перевязи.
— Сильно болит?
— Только когда много двигаюсь.
Грейс скользнула глазами по красивому лицу Ан-ри и наткнулась на его взгляд. Сердце ее подпрыгнуло, и она быстро-быстро заговорила, прогоняя ненужные мысли:
— Надо было вас ночью отпустить. Тогда этот противный тип напрасно бы вас ждал.
— Огастен? Пусть себе ждет.
— Его так зовут? А другой, тот, который со мной разговаривал, назвался Лорио.
Анри поджал губы. Значит, это его враг?
— Жан-Марк. — В голосе Анри звучала горечь.
— Кто он, Анри?
— Когда-то он был моим другом. Он — Жан-Марк Лорио и Этьен Доде. С Огастеном мы не дружили.
— Вы знаете, кто из них в вас стрелял?
Анри скривился. Кто? Ни Этьен, ни Огастен не стали бы стрелять без приказа. Да и не попали бы в него в темноте.
— Жан-Марк, — сказал он. — Он хороший стрелок. Будь это днем, он бы уложил меня на месте.
Анри увидел, как кровь отлила от лица Грейс, взял ее руку и поднес к губам.
— Не надо, Грейс, ведь я жив.
— Надолго ли? Анри, что нам делать?
— Подождем, — сказал он ободряюще. — Как вы думаете, этот человек, который увел Жан-Марка, разрешит ему войти сюда? Я думаю, не разрешит.
— Мейберри? Я уверена, что нет. Но он наверняка привезет сюда Вуфертона, и они заберут вас.
— Уж лучше попасть к вашим англичанам, чем к моим соотечественникам.
Он отпустил ее пальцы, и Грейс положила руки на колени, пытаясь успокоиться.
— Были бы вы посильнее, можно было бы уйти.
Анри засмеялся.
— Ночью вы так рассердились, ma chere, когда я попробовал уйти.
— Просто я видела, что у вас нет сил куда-то идти. — Грейс вздохнула. — Почему они мне не поверили, когда я сказала, что вы ушли? Я пыталась их убедить, что вы исчезли той же ночью…
— Это объясняется просто. Жан-Марк спрашивал во многих местах, ведь так? А все знают, что я здесь.
— Но они не знают, кто вы. Они не знают, что вы француз.
— Но все слыхали про раненого, а Жан-Марк, я уверен, спрашивал не про француза, а про раненого.
— Да, наверное, так и было, — согласилась Грейс.
— Ну вот, видите. Он и вас, кстати, спрашивал про раненого. И в первый раз ему отвечают, что он был здесь. Вы ему говорите, будто не знали, что я француз и что я ушел той же ночью. Будь я на месте Жан-Марка, я тоже что-то заподозрил бы.
— Это, наверное, потому, что я сказала, будто не знаю, что вы француз! — с досадой воскликнула Грейс. — Наверное, в этом все дело. Господи, какая я дура! Надо было ему сказать, что вы все время были без сознания, так что я, естественно, не могла узнать, кто вы и что вы. Не удивительно, что у него возникли подозрения.
Анри покачал головой.
— Может, и так, Грейс, но не думаю. Вполне возможно, что он вам поверил. Но возможно и другое — он думает, что вы лжете ради меня, потому что я вам кое-что рассказал. — Нежная улыбка разлилась по его лицу. — Жан-Марк ведь не знает Грейс, которая передо мной, — Грейс, у которой отважное сердце, которая почти ничего не знает об Анри Русселе, но готова сделать все ради его спасения — от смерти, от ареста и от врага. Даже если он французский шпион.
Грейс бросило в жар. Она мотнула головой, словно стряхивая комплимент.
— Глупости. Так поступил бы каждый в этих обстоятельствах.
— Но вы, ma chere, не каждый, — ласково сказал Анри. — Поэтому я и остался.
У Грейс на миг замерло сердце. Не зная, что сказать, она смотрела в зеленые глаза, тая под их взглядом. А потом Анри вдребезги разбил робкую надежду.
— Что бы ни случилось, Грейс, я буду помнить вас всю жизнь.
Она растянула в улыбке помертвевшие губы и услышала свой собственный голос, звучавший на удивление спокойно:
— Ну, мы должны постараться, Анри, чтобы ваша жизнь была долгой.
Она встала и, стараясь не шуметь, пошла к двери.
— Вы пока отдыхайте, — сказала она от порога. — А я пойду поработаю. Если повезет, Мейберри вернется за французом, дежурящим у ворот, до того, как стемнеет.
Долгий и осторожный спуск по лестнице оказал на нее целительное действие. К тому времени, когда Грейс дошла до прихожей, она успела справиться с желанием разрыдаться.
Грейс ничего не оставалось, как заняться писаниной. Она почти закончила трактат мистера Стэпли, когда Джемайма заглянула в дверь и сообщила, что мистер Мейберри едет верхом по аллее. Грейс взглянула на стоявшие на каминной доске часы.
— Почти четыре. Значит, долго не задержится, скоро обед.
— С ним мистер Вуфертон, — добавила Джемайма. У Грейс упало сердце.
— А их с ними нет? Служанка мотнула головой.
— Нет. Должно быть, мистер Вуфертон оставил их в «Черной лошади».
Гостиница «Черная лошадь» принадлежала Вуфертону, так что он «вполне мог оставить французов под стражей в одном из ее номеров.
— Хорошо, если так, — сказала Грейс. — Наверное, Мейберри решил отвести туда же и этого типа, который дежурит у ворот. Поэтому, наверное, и привез с собой Вуфертона.
Однако, когда всадники спешились, а Джемайма поспешила открыть им дверь, оказалось, что Вуфертон приехал не только за этим.
— Понимаете, мисс Грейс, — заговорил он, — больше не имеет смысла держать его здесь. Раньше или позже мне все равно придется заняться его делом.
— Тогда пусть это произойдет позже, — быстро ответила Грейс.
Вуфертон переглянулся с Мейберри, тот кашлянул и шагнул вперед.
— Мисс Грейс, вы знаете так же хорошо, как и я, что мистер Вуфертон не может на это пойти.
— Но он же ранен! — воскликнула Грейс. — Кто будет за ним ухаживать? Куда вы его поместите, мистер Вуфертон? В номер наверху, где ему не дадут покоя шум и гам снизу? Или, может, вы собираетесь выдать его этим ужасным французам?