Тень понимания промелькнула в глазах француза, Грейс даже показалось, что лицо его смягчилось.
— Вы нуждаетесь в деньгах? Это необычно для Англии, я имею в виду, для таких, как вы, мадам.
— Необычно то, чем я занимаюсь, а не вообще необычно. Не у всех есть состояние, сэр, а у женщины… — Она оборвала себя — ни к чему сообщать им о том, что она дворянка, ведь во Франции уже за одно это она окончила бы свои дни на гильотине. — У одинокой женщины не так много возможностей.
Лорио кивнул, двое других что-то тихо ему сказали, он подошел к ней и показал рукой за ее спину.
— А там что?
— Кухня, — ответила Грейс, посторонилась, пропуская его, и пошла следом. Боясь, не начала ли Джемайма готовить обед, она вошла в кухню и окинула ее быстрым взглядом. Слава богу, ничего! Джемайма вымыла посуду после завтрака, на столе и плите ничего не стояло. Взгляд Лорио остановился на Грейс.
— А где ваша служанка?
— У нее сегодня другие дела.
Упредив его следующий вопрос, Грейс развернулась и пошла вверх по лестнице, стуча как можно громче, чтобы заглушить любой возможный звук из пристройки. Она повела французов сначала в свою спальню и язвительно посоветовала Лорио поискать под кроватью. То, что они именно так и поступили, и даже заглянули за оконные шторы — усилило ее беспокойство до крайности. Неужели они проверят каждый закуток?
— Где у вас гостевая комната, мадам?
Вот оно. С сильно бьющимся сердцем Грейс двинулась, стараясь идти как можно медленнее, к двери, ведущей в комнату Анри, молясь про себя, чтобы Джемайма ничего не упустила, уничтожая следы его пребывания.
— Вот здесь мы и положили того раненого, — громко заговорила она, входя в комнату и лихорадочно шаря глазами вокруг. Служанка сделала все безупречно.
Книги, которые она принесла Анри, лежали стопкой на комоде. Матрац был свернут, на нем были сложены одеяла и подушки — так, словно кроватью никто не пользовался.
Ужасная мысль вдруг осенила ее. Пальто! Грейс никак не могла вспомнить, приносила ли его Джемайма сюда или не приносила? Если не приносила, то оно должно быть в пристройке, оставалось надеяться, что они спрятали его. Сундук у дальней стены неотвратимо притягивал ее взгляд, но она старалась не смотреть на него. Что, если Джемайма что-то сунула туда?
Лорио подошел к окну и остановился сбоку от него, глядя на улицу. Точно так, как стоял и смотрел Анри, когда эти люди приходили прошлый раз. Чувствует ли это Лорио? Этьен, опустившись на колени, заглядывал под кровать, а Огастен подошел к шкафу.
Грейс прислонилась к стене и с замиранием сердца наблюдала за ними, изо всех сил стараясь не смотреть на сундук. Почувствовав на себе взгляд Лорио, она сделала надменное лицо.
— Надеюсь, вы удовлетворены?
Тот, не ответив ей, быстро проговорил что-то по-французски. Двое других, один из которых задвигал ящик комода, а другой шарил рукой по деревянной раме балдахина, оторвались от своих занятий и уставились на Грейс. Вкрадчивым голосом Лорио произнес, обращаясь к Грейс:
— Объясните мне, мадам, как это тяжело раненный человек сумел убежать из ночью и никто ничего не услышал?
Грейс издала смешок.
— Ну, это было нетрудно. Моя служанка спит на чердаке и слышать ничего не могла. Что до меня, то я… — она показала на свой ботинок, — когда я его снимаю, мне трудно ходить, так что вряд ли я поднялась бы ночью, если б даже что-то и услышала, а я не слышала ничего. Потом, с чего вы решили, что он был ранен тяжело?
— Мне сказали, когда я расспрашивал людей в этом районе.
— Ну так они ошибались, — отрезала Грейс. — Видели-то его только я да моя служанка.
— А еще аптекарь и те, кто помогал вам втащить его наверх.
Грейс громко фыркнула.
— Если станете верить каждому слову этих деревенщин, боюсь, вы будете разочарованы. Он потерял много крови, это правда, но, как оказалось, рана была неопасная.
Лорио смотрел на Грейс с недоверием, и ей вдруг вспомнились слова Анри, что Жан-Марк хороший стрелок. На какое-то жуткое мгновение Грейс овладела мысль, что Данмоу наверняка растрезвонил о том, что он вытащил пулю, и кто-нибудь не мог не сказать об этом французу. Этот Лорио не дурак и знает толк в допросах. Она решила больше ничего не говорить.
Но француз решил продолжить обыск. Он что-то коротко сказал Огастену, тот пересек комнату и вышел. Грейс взглянула на Лорио.
— Куда он пошел? Я не хочу, чтобы он бродил по дому без меня!
— Он проверит комнату служанки на чердаке, — ответил Лорио, а Огастен исчез на верху лестницы, что вела к комнатке Джемаймы и кладовой, где Грейс хранила всякие привезенные из Баркинга вещи, которые ей было жаль выбросить.
Она вздохнула с облегчением — уж там-то ничего обличающего они не найдут. Этьен продолжал возиться с рамой балдахина, и у Грейс зародилась надежда, что они забудут про сундук. Лорио подошел к ней. Где вы обнаружили того человека?
К этому Грейс была готова.
— В пристройке, позади дома.
— Пойдемте туда.
— Ну уж нет! — резко возразила Грейс. — Пусть сначала спустится тот, что пошел на чердак. Бог его знает, еще украдет что-нибудь.
По губам француза впервые скользнула улыбка.
— Не бойтесь, мадам, мы люди чести. Но если уж вам так хочется, мы его подождем.
Лорио приблизился к тому, что суетился у кровати, и о чем-то с ним заговорил. На сундук ни тот, ни другой не смотрел!
Шаги оповестили о том, что Огастен закончил обыск наверху. Подойдя к двери, он разочарованно пожал плечами. Лорио кивнул и снова подошел к Грейс. Этьен хотел было шагнуть следом за ним, но внезапно повернул к сундуку. У Грейс прервалось дыхание.
Этьен поднял крышку, сунул руку в сундук, пошарил там и выпрямился. Крышка со стуком упала, Грейс перевела дух.
— Показать вам дорогу?
Сходя на первый этаж, они услышали доносившиеся из пристройки плеск воды и пение Джемаймы. Грейс улыбнулась про себя. Они подготовились, но все в любой момент могло сорваться, и от этой мысли к горлу Грейс подкатила дурнота.
Стараясь тянуть время, она нарочито медленно спускалась по ступенькам, слыша нетерпеливое дыхание тех, что шли за ней следом. Пение прекратилось, как только Грейс открыла дверь, сменившись приветливым восклицанием:
— О, мисс Грейс! Я почти закончила с вашим бельем, сейчас начну простыни. Хорошо, что… — Служанка испуганно осеклась, увидев входящих следом за Грейс мужчин.
Картину, представшую взорам французов, можно было описать двумя словами: большая стирка. Джемайма, в большом переднике поверх черного платья, с засученными рукавами, сидела на низкой табуретке и резво возила чем-то белым по стиральной доске, погруженной в лохань с мыльной водой, которая стояла между ее раздвинутых колен. Все небольшое пространство между ней и плитой было занято ворохом мятого постельного белья.
Грейс, чувствуя, что сердце ее вот-вот остановится, бросила взгляд на французов, потом на кучу простынь. Где-то под ними, скорчившись, лежал Анри. Наверное, так же, как он лежал здесь в то утро, когда эти ужасные люди чуть не убили его.
— Господи! — простонала Джемайма. — А эти-то что здесь делают?
— Дом обыскивают, — язвительным тоном сообщила Грейс.
Служанка с недоумением посмотрела на нее, потом на французов.
— Обыскивают дом? С чего это вдруг?
Острые глаза Лорио заметили дверку уборной. В пристройке было очень тесно, ему пришлось стоять, почти касаясь коленями лохани. Он кивком головы показал на дверь Огастену, тот, протиснувшись мимо него, открыл ее, заглянул внутрь и покачал головой.
Лорио повернулся к Грейс.
— Позвольте нам выйти. Мы хотим осмотреть задний двор.
Грейс живо выскочила за дверь. Поскорее вывести их вон из пристройки! Все трое вышли, поозирались, обошли каждое из пяти росших у дома деревьев, Этьен с Огастеном походили по располагавшемуся неподалеку пшеничному полю.