Сэр Джеймс поднял брови.
— Ах, так вам стало интересно! Нет, сэр, если вы не желаете сотрудничать со мной, черт меня побери если я стану сотрудничать с вами! Мои резоны вы скоро поймете сами.
Анри молча поднес к губам бокал. Неплохой шамберте. Интересно, он прошел таможню? Или, может, это преимущество должности акцизного инспектора — присваивать конфискованный товар? Господи, что за глупости лезут в голову! С минуты на минуту должен появиться Жан-Марк. Может быть, удастся наконец выяснить, что же рассказал Лорио английским властям.
Вошел Вуфертон, и Анри автоматически встал, не желая встретиться со своим врагом сидя. Жан-Марк Лорио, войдя, окинул его злобным взглядом. Сколько они не виделись? Две недели с лишком.
Жан-Марк, не говоря ни слова, подошел к столу и вопросительно посмотрел на сэра Джеймса Левишема. Тот сделал Анри знак сесть, и он опустился на стул, не отрывая взгляда от Жан-Марка.
— Монсеньор Лорио, не будете ли вы так любезны повторить то, что рассказали мне о вашем друге Анри Русселе при нашей первой встрече в этой же комнате?
Жан-Марк сжал губы, и на мгновение Анри показалось, что он не ответит. Он явно боролся с собой.
— Этот человек — враг республики, монсеньор. Его необходимо передать в руки правосудия.
Сэр Джеймс посмотрел на Анри.
— И что вы на это можете сказать, монсеньор Руссель?
Черт бы все побрал! Что он должен сказать? Что Жан-Марк явился не для того, чтобы привлечь к ответственности, а чтобы убить? Нет, это не пойдет. Лучше он попробует спровоцировать своего бывшего друга.
— Я прошу, пусть гражданин Лорио объяснит, в каком преступлении меня обвиняют.
На щеках Жан-Марка задвигались желваки. Сэр Джеймс смотрел на него выжидательно.
— Ну, сэр?
— Это дело в ведении прокурора Франции, монсеньор.
Юлишь, Жан-Марк!
— Гражданин Лорио желает, чтобы вы осудили меня, сэр Джеймс. Но ведь нельзя исключить, что вы не согласитесь с прокурором Франции.
— Уж с чем я точно не соглашусь, — прорычал сэр Джеймс, — так это со стрельбой в своем округе! Монсеньор Лорио, это вы нанесли ранение монсеньору Русселю?
Наступила пауза. Интересно, как Жан-Марк выкрутится?
— Это был несчастный случай, монсеньор. Мой товарищ крикнул обвиняемому, чтобы тот остановился. Он отказался. Мой товарищ побежал за ним, споткнулся, и ружье выстрелило.
Анри с трудом сдержал смех. Знай судья, какой точный стрелок Жан-Марк, он бы и слушать не стал эту ерунду.
Сэр Джеймс обратил взгляд на Анри.
— Вас устраивает такое объяснение, монсеньор Руссель?
Ни в коей мере! Но Анри не собирался спорить с Жан-Марком.
— Я не видел, кто в меня стрелял. На болоте было темно.
— Вам кричали остановиться?
— Меня окликнули по имени.
— Но вы знали, что за люди вам кричат?
— Без сомнений.
— Один из спутников Лорио? Анри заколебался.
— Не могу сказать.
Он заметил, что судья недоволен. Жан-Марк увиливал от ответов, толком почти ничего не говоря. Но сэр Джеймс не сдавался.
— Вы сообщили Вуфертону и Мейберри, что Руссель революционер и был помощником Робеспьера.
Лицо Жан-Марка сделалось настороженным.
— Да, сообщил, сэр, — быстро ответил он.
— В этом и состоит все его преступление?
— Это не является преступлением. Гражданин Робеспьер был врагом республики, но мы не можем считать врагами также всех тех, кто на него работал.
Естественно, ведь Жан-Марк был вторым его помощником. И поэтому ему не выгодно, чтобы это инкриминировалось Анри как преступление. Теперь Анри не сомневался, что его выдал именно Жан-Марк. Как и в том, что он это сделал ради спасения собственной шкуры. Вполне может быть, что именно по наущению Жан-Марка Робеспьер и начал собственное расследование против Анри. И поручил вести его тому, кому было удобнее всего собирать доказательства, — Жан-Марку. Этьена он подговорил уже после падения Робеспьера. Насчет Огастена сказать что-то было трудно.
Из размышлений Анри вырвал голос сэра Джеймса. Он обращался к Жан-Марку:
— Если вы хотите поговорить с задержанным по-французски, монсеньор то пожалуйста.
Что бы это значило? Он что, надеется, что если они станут говорить на родном языке, то кто-нибудь из них проговорится? Наверняка судья понимает по-французски. Жан-Марк бросил презрительный взгляд на Анри и заговорил — по-английски и обращаясь к сэру Джеймсу:
— Мне нечего сказать предателю, который изменил Франции, монсеньор.
Сэр Джеймс подался вперед.
— Если не было суда, то как вы можете говорить, что он предатель?
Ха! Ответь, если сможешь, Жан-Марк! Но его не так-то легко загнать в ловушку, Анри знал это.
— Имеется достаточно доказательств. Кроме того, есть люди, готовые свидетельствовать против него. Я сам видел и слышал, монсеньор.
— Но, может, вы скажете мне о сути ваших претензий к нему?
Глаза Жан-Марка вспыхнули.
— Не нашим противникам судить о наших внутренних делах!
Сэр Джеймс, багровея, приподнялся со стула.
— Хотел бы напомнить вам, сэр, что своим затянувшимся пребыванием в этом округе вы обязаны исключительно моей доброй воле!
На лице Жан-Марка отразилась внутренняя борьба. Анри мог это понять. Французскому чиновнику такого ранга нелегко заставить себя безропотно подчиниться иностранцу. Целесообразность, однако, одержала верх.
— Пардон, — пробурчал Жан-Марк. — Но дело сугубо секретное. Деяния этого человека представляют чрезвычайно серьезную угрозу для нашей страны.
Судья кивнул и откинулся на спинку стула.
— Жаль, потому что вам не заполучить этого парня до тех пор, пока я не сочту возможным выпустить его из-под ареста.
— Если вы согласитесь побеседовать со мной с глазу на глаз, я мог бы удовлетворить ваше требование, монсеньор.
— Ну уж нет. Мне не. нравится, когда человека обвиняют, не давая ему возможности ответить на обвинения. Предлагаю вам говорить в присутствии мон-сеньора Русселя или не говорить вообще.
Жан-Марк молчал. Сэр Джеймс посмотрел на Анри.
— А вы, Руссель? Вы имеете что-то сказать Лорио?
— В этом нет необходимости, монсеньор. Ему известно все, что я мог бы ему сказать.
Сэр Джеймс раздраженно поморщился. Анри сочувствовал ему, но помочь ничем не мог. Очная ставка оказалась безрезультатной.
— Очень хорошо, — сказал сэр Джеймс. — Тогда все, монсеньор Лорио. Я пошлю за вами, если мне понадобится о чем-то вас спросить.
— А когда вы передадите арестованного в мои руки, монсеньор? — спросил, поколебавшись, Жан-Марк.
— Не уверен, передам ли вообще, сэр! — отрезал судья. — Для чего, как вы думаете, я занимаюсь этим расследованием, как не для того, чтобы установить, имеются ли у вас достаточные доказательства? В одном можете быть уверены, монсеньор Лорио. Я не отдам этого человека, чтобы с ним расправились ваши революционные власти, не имея на то точных и веских оснований. Если вы хотите увезти его во Францию, советую вам изложить свои доказательства более обстоятельно, чем вы это делали до сих пор. До свидания, сэр.
С крайне раздосадованным видом Жан-Марк вышел в сопровождении акцизного инспектора. Анри проводил его насмешливым взглядом.
— И вы тоже не надейтесь, что я так просто от вас отстану, Руссель! — сердито проговорил сэр Джеймс. — Я хочу знать правду, и чем скорее, тем лучше. Ну ничего, посидите, может, одумаетесь.
Грейс нисколько не удивилась, когда в тот же роковой вторник после обеда пришла Мэб. В сельской местности слухи расходятся быстро.
Грейс никогда еще не чувствовала себя такой одинокой, как в то мгновение, когда процессия, увозившая Анри, исчезла за поворотом. Воцарилась могильная тишина, казалось, застыл даже сам воздух. Она постояла еще немного, не желая и не в силах заплакать, хотя слезы вот-вот готовы были пролиться. Начинался теплый день, но она дрожала от холода.