– Это непостижимо. Я забыл этот ключ только один раз при следующих обстоятельствах. Мне пришлось в этом году поехать по делам в Лондон, где я пробыл не больше недели. В течение всего этого времени мои ключи оставались у Мильдред, но, как нам известно, она даже не подходила к шкафу.
– В таком случае, – твердо произнес Спенсер, – кто-нибудь воспользовался ключами без ее ведома. Не думаю, что она могла сделать это сознательно, возможно Марта использовала случай для передачи своему сообщнику, который или воспользовался самим ключом, или сделал с него слепок.
Лорд Гекзам с радостью ухватился на это предположение.
– Основываясь на этом, я действительно прихожу к убеждению, что самое лучше позвать Марту и задать ей несколько щекотливых вопросов, – сказал Спенсер.
Лорд Гекзам, молча, нажал кнопку звонка.
В дверях показался лакей.
– Позовите ко мне Марту!
– Слушаю-с, милорд, – с достоинством ответил лакей, видимо чрезвычайно довольный самим собой.
– Будет вам сейчас головомойка, – насмешливо обратился он к горничной. – От двоих. Что вы такое натворили?
– Не вмешивайтесь в то, что вас не касается, клоун! – презрительно бросила ему Марта, и спокойно направилась в кабинет.
Ни на минуту, не теряя присутствия духа, она вошла в кабинет и остановилась в почтительной позе.
– Я позвал вас сюда в надежде, что вы можете прояснить интересующее нас дело, – начал лорд Гекзам. – В моем несгораемом шкафу произведена кража и я думаю, что вы можете предоставить мне об этом какую-то информацию.
Лорд Гекзам начал громким, уверенным голосом, но под конец фразы он вдруг закашлялся и как будто смутился.
Спенсер взглянул на Марту, Она была совершенно спокойна и при одном взгляде на нее молодой человек понял, что ни ему, ни лорду Гекзаму не удастся заставить ее раскрыть тайну.
– Мой потайной несгораемый шкаф, вы знаете…
– Виновата, милорд, – прервала наконец молчание Марта, – я до сих пор не знала, что у вас есть такой шкаф.
Лорд Гекзам недовольно сдвинул брови.
– Ну так вот, знайте теперь, что у меня есть потайной несгораемый шкаф, который был открыт без моего ведома. Остальное для вас не важно. Как вам известно, некоторое время тому назад, я уезжал отсюда на целую неделю. Был за время моего отсутствия здесь кто-нибудь посторонний?
Марта ответила не сразу.
– Посторонних не было, милорд. Но был един из ваших друзей.
– Один из моих друзей? – с удивлением повторил Гекзам.
Спенсер снова взглянул на горничную. Она владела собой в совершенстве.
– Насколько мне известно в то время, у нас никто не гостил, – добавил Гекзам.
– Это был приезжий, милорд, – спокойно произнесла Марта.
Лорд Гекзам смутился. Он впервые слышал об этом посетителе и ему пришло в голову, что он поступил не корректно, дав возможность прислуге сообщить ему то, о чем ему следовало бы спросить дочь.
Спенсер пришел на помощь своему другу.
– Вы уверены, что не ошибаетесь? – спросил он. – Может быть это скорее ваш друг?
– У меня нет друзей, – холодно ответила она. – А если бы даже они у меня и были, то я никого не позволила бы себе привести сюда.
Спенсер понял свою оплошность. Между ним и этой женщиной разворачивалось настоящее сражение.
Между тем лорд Гекзам не решался задавать новые вопросы. Если действительно кто-нибудь из его друзей был здесь в его отсутствие, ему не подобало узнавать об этом от прислуги. Оставалось одно, сделать вид, что он знал, но забыл об этом визите.
– Да, да, я теперь припоминаю, действительно кто-то приезжал в мое отсутствие…
Он сделал вид, что напрягает память, желая припомнить имя гостя, но Марта поняла этот маневр и по её губам скользнула ироничная улыбка.
– Конечно, конечно, я теперь вспомнил… Это господин…
– Господин Брердан, милорд! – спокойно закончила фразу Марта.
Как бы ни были оба мужчины готовы к любой неожиданности, тем не менее то, что они услышали повергло их в полнейшую растерянность. Марта продолжала невозмутимо стоять на месте с видом хорошо, выдрессированной прислуги, честно исполнившей свои обязанности.
– Да, милорд, это был господин Брердан. Насколько мне известно, он приезжал к миледи.
Каждое её слово, как удар ножа терзало сердце Гекзама и молодого человека. Тем не менее, они не могли ни к чему придраться. Тон молодой женщины был по-прежнему в высшей степени почтителен и корректен и только, в глубине её глаз время от времени вспыхивали злобные, торжествующие искры.