Пэтти подняла Д.К. и прижала к груди. Сцена была довольно нелепой, подумал Зик, ибо двадцатипятифунтовый кот не слишком приспособлен к таким нежностям.
– Не беспокойся, – сказала она Д.К. – Все будет в порядке. Если бы я смогла объяснить тебе, в чем дело!
Она повернулась к Зику:
– Если бы мы могли с ним разговаривать, я бы объяснила ему, что мы от него хотим и почему… Я никогда не понимала, как много значит для людей живая речь, пока не поступила в старшие классы, и тут до меня дошло. А если бы мы были кошками и никто бы не знал, о чем мы говорим, даже другие кошки?
– Вот-вот, – произнес Зик таким тоном, как говорят, чтобы успокоить женщину. – Вот-вот. – И добавил, обращаясь к Плимпертону: – Вы подождите меня здесь с котом, а я заведу машину и забегу сюда.
Пэтти почувствовала себя оскорбленной.
– Разговаривать с котом вовсе не обязательно. Просто некоторые из нас это умеют. И это н е безумие.
– Пэтти, прошу, разве нельзя поговорить на эту тему позднее?
Тут она заявила:
– Я его не отпущу.
Зик замер с разинутым ртом. Она глубоко вздохнула.
– Ладно, я знаю, что ты не допустишь, чтобы с ним что-нибудь случилось.
Пэтти нежно посадила кота в коробку. Не дожидаясь, пока она передумает, Зик закрыл замок и направился к двери.
Вдруг Д.К. понял, что его убаюкали сладкими словами и он очутился в малоприятной ситуации. Ему следовало понять сразу, когда ему усердно почесывали ушки. Второй раз за день он оказался во власти непонятных сил. Он мгновенно оценил создавшуюся ситуацию и решил, что от него требуется проявить максимум неудовольствия. И он издал крик, способный зашкалить любой шумоизмерительный прибор.
Готовая разрыдаться, Пэтти встала на колени и просунула в отверстие палец, чтобы потрогать кота. На колени встал и Плимпертон, нежно и убаюкивающе заводя разговор на чужом языке. Вдвоем они успокоили Д.К. Вернув уверенность в себе, кот расслабился, почувствовав себя в центре внимания.
Услышав звук мотора, Плимпертон взял в руки коробку. Он был уже на полпути к машине, как вдруг Д К. передумал и издал клич, похожий на «Банзай!», и можно было подумать, что целый батальон японских камикадзе ринулся на штурм атолла в южной части Тихого океана.
8
Зику хотелось, чтобы ночи были темнее. Луна заливала ярким светом разросшуюся траву и густой кустарник, окружавшие заброшенную фабрику.
Вдвоем с Плимпертоном они сидели на корточках под высокими эвкалиптами. Когда-то эти деревья охраняли от ветра апельсиновую рощу, давно уже заброшенную и неплодоносящую. У ног агентов, необычайно смирный, сидел в коробке Д. К.
Зик планировал протащить коробку через густой кустарник к отверстию в стене, до которого было чуть больше шестидесяти ярдов Плимпертон же остался бы на месте, чтобы обеспечить прикрытие на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Ни один из агентов, однако, не мог представить себе ситуации, при которой Арти бы насторожился и открыл огонь по Зику. И все-таки наибольшую опасность всегда представляет именно непредвиденное. Они отдавали себе отчет в том, что Ричфилд, без сомнения, услышит Д.К., но решит, что на улице просто очередной кошачий концерт. Кроме обеспечения прикрытия, Плимпертон будет поддерживать радиосвязь с агентами, стоящими на внешнем посту в доме через дорогу, и агентами наружного наблюдения, сидящими в припаркованной поблизости машине.
Плимпертон стал изучать джунгли сорняков, из которых выше всех росла дикая горчица, доходившая до пояса.
– Самое место для змей, – заметил он.
С этой мыслью в голове Зик лег плашмя и пополз по-пластунски, толкая перед собой коробку с котом. Он слышал, как Плимпертон шептал в микрофон:
– Келсо и информатор выходят на объект. Всем быть в состоянии оперативной готовности!
Тут без предварительного предупреждения Д.К. выдал максимум децибел. Долгим, непрерывным криком он поведал миру, что находится в руках злоумышленников. Крик этот был полон душевной боли, но в результате вызвал лишь обычнейшую, примитивную злость по поводу столь недостойного поведения.
Как маленькие легкие смогли произвести на свет столь мощные звуки, Зик так и не уразумел.
– А ну заткнись, бабуин-переросток! – прорычал Зик.
Время от времени Зик замирал и прислушивался, а потом вглядывался поверх сухих стволов апельсиновых деревьев во мрак небес, где медленно плыли облака. По мере продвижения почва становилась все грубее. Колючки проникали сквозь одежду и царапали тело в кровь. Нос распух от пыли. Он почувствовал, что вот-вот чихнет. И прижал палец к основанию носа.
Узенький лучик света, прорезавший заросли травы, застал его врасплох. Он дернулся и замер, не рискуя приподнять голову и посмотреть в чем дело. Решил, что свет идет со стороны фабрики. Голосов не было слышно, но Зик понял, что у входа стоит человек. Это должно быть Арти Ричфилд, и он вглядывается в темноту, пытаясь разглядеть, где дерутся коты.
И тут Зик чихнул.
Арти прищурился, чтобы разглядеть, где спрятался человек.
– Слышал? – спросил он Меморандума, который вышел следом.
– Чего?
– Кто-то там чихнул.
– Это небось собака.
– По звуку – двуногая. – Арти вынул оружие из бедренной кобуры. – Если стрельнуть в траву…
Он заколебался.
– Нет, в собаку я стрелять не буду. – И с сожалением убрал револьвер в кобуру. – Знаешь, что я делал дома с кошками? – Глаза его заблестели от удовольствия. – Добывал в городе трех-четырех и тренировал на них собак. Мы делали вид, что это рыси. Любо-дорого глядеть, что с ними выделывали мои собачки! Хоронить было нечего.
Когда тяжелая древняя дверь со скрипом захлопнулась, Зик снова пополз вперед. Однако медленнее. Не исключено, что ведется наблюдение и оттуда следят, не шевельнутся ли заросли и не сломается ли вдруг слишком длинный стебель.
Странно, но Д.К. тоже замолчал. Он, наверное, решил дать себе отдых. Но что-то в его поведении телепатически передалось Зику как своеобразное предупреждение. Экстрасенсорная перцепция? Между ним и котом? Не сошел ли он с ума?
Позднее он понял, что скептицизм его был необоснованным. Не исключено, и на этом настаивала Пэтти, что между кошками и людьми действительно существуют взаимные экстрасенсорные контакты.
Внезапно он услышал страшный шум и удар, подобный грому. Поначалу он даже решил, что на коробку с котом напала одичавшая собака.
Он резко подтянулся вперед на одной руке, а второй стал шарить в поисках камешков. И увидел, что это действительно собака, причем всего лишь нахальный терьер. Его громкий лай, если внимательно в него вслушаться, означал только то, что ему удалось загнать в ловушку уже очутившегося в ловушке кота. Пущенный Зиком камешек сразу же попал в цель. Терьер завертелся от удивления. И пока он думал, бежать или не бежать, Зик опять попал в луч света и снова замер, распластавшись. Он лежал неподвижно, и терьер тут же воспользовался ситуацией, возможно, решив, что его лай и последующее поведение привели в ужас нападающую сторону. Обежав Зика, он подумал, что загнал в ловушку не только кота, но и метателя камешков. И немедленно вцепился Зику в ногу.
В это же самое время Д. К. проинформировал представителя собачьего племени о доставленном ему неудобстве: применив весьма крепкие выражения, он сообщил, что совершит убийство, если доберется до врага. В этот момент Зик, пытаясь отогнать собаку, отпустил на мгновение ручку коробки. Коробка тут же завалилась на бок. Собрав все силы своего могучего тела, рассердившийся Д.К. стал биться в стенки. И хотя у него было всего лишь несколько дюймов для маневра, он ухитрился серией таранных ударов открыть верх. Вырвавшись на свободу, Д.К. мгновенно оценил ситуацию. Благодаря наследственным качествам, тренировке и опыту он рванулся со сверхзвуковой скоростью, вскочил на спину собаки и погрузил остро отточенные когти в мягкую плоть. Устроился он прочно. Собака поднялась на лапы, шлепнулась на бок и решила отступить и пожить лишний денек. Она отбыла, то и дело подвывая под аккомпанемент боевых песен победителя, ускакавшего в ночь верхом на побежденном.