Прежде чем кот был готов задействовать всю свою голосовую мощь, Ингрид успела добежать до зольного отверстия и залегла. Одной рукой она ласкала кота, другой лихорадочно искала защелку. Обнаружив, что ее замотали проволокой, передала по висевшей на шее рации: «Не могу открыть. Закреплено проволокой».
В ответ послышался голос Зика:
– Веду учет времени. Можешь пока действовать. До начала обратного движения у тебя пятьдесят секунд.
Как заранее договорился Зик, управление энергетики и водоснабжения возобновит подачу тока в девять ноль три.
Ингрид поставила кота на землю и стала методически работать пальцами – точно и хладнокровно. Проволока оказалась толстой и намотана была туго. Если бы хоть было видно!
– Сорок секунд.
Нащупав один конец проволоки, Ингрид стала ее разматывать сначала в одну сторону, потом в другую. Д. К. натянул поводок, готовый вырваться на свободу. Почувствовав, что хозяйка встревожена, он замяукал от страха.
У Ингрид оставалось всего двадцать секунд, когда она поняла принцип намотки. Но руки уже были в крови. Тем не менее она стала разматывать изо всех сил. Проволока наконец упала, и Ингрид открыла защелку. Несколько секунд она успокаивала кота, а потом нежно просунула его внутрь в уже открытое отверстие.
Зик передал:
– Время на пределе. Пора назад.
Она вернула защелку на место и обмотала ее как попало.
Зик твердо произнес:
– Назад, и немедленно!
Обратно она бежала очень быстро. Неровный грунт таил в себе ловушки, а один раз она даже шлепнулась и содрала кожу. Поднялась, и когда вокруг зажегся свет, она уже была на командном пункте, жадно глотая воздух.
На улице неподалеку от фабрики пожарные прокричали друг другу, что вызов, должно быть, ложный, и уехали.
Взятая напрокат машина повернула за угол и бесшумно встала. Вышел Арти Ричфилд и прошел на фабрику.
Стоя на командном пункте, Зик принимал доклад агента номер двадцать:
– Ричфилд взорвал сейф в «Пале-Рояле», побывал в больнице «Сан-Фернандо Вэлли», а оттуда поехал прямо на фабрику, куда он только что вошел. Попутных контактов не было.
31
В абсолютной темноте Д. К. включил свои радары, замерев на месте, прислушиваясь и принюхиваясь. Услышал, как скрипит старое, больное здание, как шелестит ветер за окном и внутри, как доносятся странные звуки, которые умеют издавать только люди.
Довольный, что неведомых врагов нет и в помине, он переключился с интенсивного прослушивания на интенсивное обнюхивание и двинулся дальше. Ему мешала тупая боль, но больше всего беспокоило отсутствие координации движений. Подкашивались ноги. Кот остановился, чтобы продумать создавшуюся ситуацию.
Он понятия не имел, зачем его сюда сунули, но это его не особенно тревожило. Жизнь он воспринимал, как она есть. Если ему что-то хотелось, то есть, и безумно. Он не брал в рот ни кусочка… ну, неважно, как давно, важно, что сейчас он был голоден. Хорошо бы съесть креветку! Но такое счастье выпадало редко. Почти все, что едят люди, следует зарывать. Он вспомнил, как однажды Майк угостил его ветчиной, намазанной изнутри горчицей. Неделю он не мог разговаривать. Тогда он научился тщательно обнюхивать любую человеческую еду. Проверять надо даже консервы. Как-то, когда он простудился, ему в куриные потроха подсунули растертую таблетку.
Передвигался он очень осторожно и напоминал сам себе мудрого, старого кота.
Филипп Дюваль, услышав, что приехал Арти, вышел из конторского помещения, где под лучами специальной привезенной Дювалем лампы направленного освещения медленно и методично работал Меморандум. С той минуты, как Дюваль разложил перед ним драгоценности, он ни разу не перевел дух.
Арти доложил, что с сейфом все в порядке:
– Тоже мне дело! Хватило игрушечного заряда.
– А как насчет внешних признаков взлома?
– Сделано. Вырезал кусочек стекла в окне кабинета, влез и замкнул систему сигнализации.
– Никто не видел?
Арти отрицательно покачал головой и продолжал:
– Заехал в больницу. Там сказали, что она лежит в палате интенсивной терапии. Так говорят, когда пациент при…
Дюваль перебил его.
– Знаю. – Походил по комнате и заметил: – Не понимаю, как она могла пострадать. От легчайшей царапины на бампере, – Он едва выговорил: – Из-за нее все оказалось под угрозой.
– Из-за шлюх всегда так.
Стоя в полуосвещенном углу, Дюваль кинул жесткий взгляд на Арти:
– Полагаю, что нельзя заявлять об ограблении до тех пор, пока она стоит у нас на пути.
– Ночью она никому не проболтается, – сказал Арти, – а утречком к ней в палату придет на свидание дорогой братик. – Он кивнул в сторону Меморандума: – Сколько он еще будет возиться?
– До двенадцати ночи. Полночь, час колдуний, – позволил себе улыбнуться Дюваль. – Я всегда любил полуночный бой часов.
– Давно мне не приходилось сворачивать людям шею, – произнес Арти.
Дюваль с отвращением отвернулся. Вот отвратительное создание! Что, Нью-Йорк не мог подобрать кого-нибудь еще вместо этого разбойника? Какого-нибудь изящного мастера своего дела? Малокалиберная пулька, с математической точностью уложенная в заданную точку черепа, не оставит ни капельки крови и обеспечит ему стопроцентное алиби. Но разве этому мерзавцу что-нибудь втолкуешь? Он сделает, что захочет.
Дюваль вглядывался в темноту. У двери что-то задвигалось и приняло облик кота. Он кивнул в его сторону:
– Тот самый?
– Ага, – сказал Арти. – Какая огромная скотина! – Когда Д. К. вышел на свет, он схватил его двумя руками. – Не туговат ли свитер?
Дюваль присвистнул:
– Да на нем хирургический чулок!
Арти мерзко захохотал.
– Небось под машиной побывал. Видел я в детстве кота… на мостовой только пятно осталось.
– Как он сюда попал? – требовательно спросил Дюваль. – Вы же мне сказали…
– Вот-вот, как? И эта рыба, – пробормотал он себе под нос, – не приплыла же она сюда и не залезла же сама на полку! – Он покачал головой. – Дошло? – Сжав губы, он продолжал: – Вот кому бы я свернул шею! – Он бросил взгляд на Дюваля. – Попрактиковаться?
– Мысль, достойная осла. – Дюваль добавил: – Полагаю, что сторожу ничего не известно ни про рыбу, ни про кота?
Арти не знал, что ответить.
– Так вы его спрашивали?
– Собирался.
Дюваль смерил Арти уничтожающим взглядом.
– Позовите его сюда.
– Я послал его на ночной рынок. За кресс-салатом.
– За кресс-салатом!
Задрав хвост трубой, Д. К. гордо проследовал мимо. Для него эти люди представляют собой лишь две пары ног, которыми можно пренебречь до тех пор, пока от них что-то не перепадет. Однако та пара ног, которая находится в конторе, уже дала ему кое-что, и он пошел туда, держась достаточно прямо, насколько ему позволяло состояние. Почти автоматически тот человек стал для кота старым, верным другом, делившим с ним пищу.
Он бесшумно вошел в конторское помещение так, что Меморандум не заметил. Д. К. осмотрелся и задумался. Есть люди, которым не нравится, когда их отрывают от работы. Он решил рискнуть. И нежно дотронулся лапкой до брюк.
Меморандум бросил вниз отчаянный взгляд. Он не ожидал увидеть черного кота с белой повязкой. Д. К. уселся перед ним и просительно замяукал. Тогда Меморандум узнал его и полез в ящик за кусочками мяса, аккуратно приготовленными в пластмассовом мешочке. Он наклонился над котом, быстро нашел карман и вынул записку. Она была напечатана на машинке заглавными буквами: «ПРЕДУПРЕДИТЕ, КОГДА СОБИРАЕТЕСЬ КОНЧИТЬ. НАСТРОЙТЕСЬ НА ВОЛНУ МЕСТНОЙ СТАНЦИИ 1260 МЕТРОВ В 10.55. Д ИЛИ Р ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНЫ УСЛЫШАТЬ ЭТУ ПЕРЕДАЧУ. ЗИК».