– Неужели он должен был перебудить весь дом? – спросила Ингрид, обутая в домашние туфли. – Можно было поспать еще часок.
Д. К. мог бы поспать и подольше. Он сидел у кухонной двери и зевал во весь рот, пожирая глазами холодильник.
– Ему нельзя прыгать, – сказала Пэтти.
Ингрид почесала его за ушком.
Тут зашел Майк, потрясая утренней газетой.
– О нем не написали ни слова! Можете себе представить? Всю славу взяло на себя ФБР, но ведь это наш старенький Д. К. чуть не погиб в перестрелке! Что скажешь, старина?
Майк уселся и стал теребить кота.
– Майк! – запротестовала Ингрид. – Ты же делаешь ему больно.
Д. К. был в восторге. Он потянулся к Майку, потом зевнул. Да, отдохнуть ему бы не мешало.
– ФБР присвоило себе все заслуги, – повторил Майк, – но ведь стреляли-то только в нашего Д. К.!
Раздался робкий стук в дверь.
– Это Марк, – сказала Ингрид. – Мы с ним вместе занимаемся математикой.
– Марк? – переспросила Пэтти.
– Иди сюда, я вас познакомлю. – Она поволокла Пэтти за руку. Коротко остриженные волосы Марка давно пора было подровнять, обшлага брюк были в складках, а спортивная рубашка слишком часто бывала в стирке. Но для Пэтти эти детали не имели значения. Важнее были его застенчивая улыбка, глаза и голос и еще то, как прямо он держался.
Ингрид произнесла:
– Это моя сестра Пэтти – Марк Фогль. Он живет на нашей улице в соседнем квартале.
– Где-то я вас видела, – сказала Пэтти. – Вы у нас не работали почтальоном? Года три-четыре назад?
– Да, мадам.
Ингрид заявила:
– Марк, да ты просто прелесть, мне бы так никто не помог!
По выражению глаз Марка было ясно, что если бы Ингрид попросила его вымыть слона, он бы охотно это сделал. И когда он ушел, весело насвистывая, и девушки вернулись в дом, Ингрид произнесла:
– Какой он милый! А тебе нравится, что он обращается к старшим «мадам»? Он такой приятный. Смешно? Он столько лет у меня на глазах, а разглядела я его только сейчас. На человека надо по-настоящему посмотреть, вглядеться в него, а не просто пройти мимо, сказав «Привет!».
Пэтти кивнула в знак согласия. А Ингрид продолжала:
– Как ты думаешь, нельзя ли выставить папу на десятку? У Марка не так много денег, а я сказала, что мне хочется поехать в Диснейленд…
– Что случилось с Джимми?
– С Джимми? – Она произнесла это имя таким тоном, будто вспоминает кого-то из далекого, туманного прошлого. – Да ничего! – Подумала и решилась: – Я звонила ему вчера поздно вечером. Вытащила его из постели… Мне надо было сказать ему, что я уже договорилась с Марком и он приедет за мной…
На мгновение она ушла в себя, а потом продолжала:
– Знаешь, сестричка, встретишься с кем-нибудь, кто тебе страшно нравится, а потом видишь, что интересы у нас разные. С Джимми страшно весело, но когда копнешь поглубже, то замечаешь, что там ничего нет. Зато Марк любит музыку, знает массу вещей, интересуется спутниками, увлекается Мак-Канном, Лао-цзе, группой «Сканкс» и Рембрандтом.
Пэтти улыбнулась.
– Думаю, папа с радостью даст тебе десять долларов.
Странный звук, напоминающий тюлений рык, послышался откуда-то издалека. Это означало, что Джордж Рэндалл решил встать. Ингрид деловито заметила:
– Папа проснулся. – Она обратилась к Майку: – Это ты его разбудил, а ему в его возрасте надо высыпаться. Недавно я прочла… Ой, горячо! – воскликнула она, пролив на руку кофе.
Неуверенно жонглируя чашкой, она двинулась в комнату отца.
– Он говорит, что лучшее мгновение дня – это когда я приношу ему кофе.
– Ты к нему все время подлизываешься. Где твоя принципиальность?
– Не тебе говорить о принципиальности, Майк Рэндалл, – ответила она, – когда ты эксплуатируешь маленьких детей, не умеющих считать. В один прекрасный день тебя посадят за ростовщичество.
Пэтти уже готова была вмешаться в словесный турнир, как в парадную дверь постучали. Она узнала, чей это стук, пригладила волосы, глубоко вздохнула и пошла открывать.
Там стоял Зик, готовый к обороне. А позади из кустов вылез П. К. и подошел к демаркационной линии – трещине на дорожке. Зик произнес деловито:
– Я здесь по службе.
И когда она не ответила, продолжал:
– Из Вашингтона звонил директор ФБР. Он поручил мне передать личную благодарность всей семье Рэндаллов за согласие использовать Дьявольского Кота Рэндалла в качестве информатора Бюро.
Возникший за спиной Пэтти Майк заинтересованно спросил:
– А медаль ему дадут? Его повезут на самолете в Вашингтон на прием к президенту…
Пэтти перебила его:
– Майк, не надо!
В этот момент Д. К. решил улизнуть – втянул бока и сделал вид, что он невидимка. Пэтти преградила ему путь ногой:
– Ну нет, сегодня тебе нельзя выходить из дому. Ты у нас больной. Иди назад, в постель.
П. К. мяукнул в знак приветствия. Пэтти громко хлопнула в ладоши:
– Давай, давай, – обратилась она к П. К., – марш в кусты!
И сказала Майку:
– Если ФБР сообщит мне что-нибудь стоящее, я тебе расскажу.
– Значит…
– Именно!
Пожав плечами, Майк удалился. Зик осторожно улыбнулся.
– Я надеялся, что ты дашь мне шанс объясниться, как только дело закончится и я смогу о нем говорить.
Д. К. попробовал убежать. Упрямства в нем было больше, чем у торговца подержанными машинами. Пэтти опять успела преградить ему путь и нагнулась, чтобы приласкать. Она погладила ему шею, и он тут же замурлыкал. Она сказала Зику:
– Тебе бы не хотелось, чтобы люди мурлыканьем давали знать, что им хорошо? Многие из нас даже забывают улыбаться, – Тут она сменила пластинку. – Объясниться по какому случаю?
С момента появления Марка Пэтти дала себе слово, что постарается вести себя, как Ингрид. Прошлое ничто по сравнению с настоящим. Надо быть школьником, стирающим текст с доски. Она повторяла про себя слова Ингрид: «С ним страшно весело, но когда копнешь поглубже, то замечаешь, что там ничего нет».
Какой точный портрет Грега!
Некоторое время Зик помалкивал. Он никак не мог понять, кому неловко: ей или ему.
– Ну, – заговорил он, – по поводу вечернего инцидента в ресторане…
– А, вот ты о чем… Я об этом как-то даже не подумала.
Зик глядел ей прямо в глаза.
– Мне не хотелось бы говорить об этом вслух, мисс Рэндалл, но вы отъявленная лгунья!
Она кивнула.
– В нашей семье это наследственное. – Она заговорила серьезно: – Я иногда говорю неправду даже самой себе. Это, Зик, самое скверное. Милый, если бы я тебя не любила, мне не было бы так больно. А если бы мне не было так больно…
Она заранее знала, что сейчас произойдет.
– Нет, Зик, не надо. Не здесь… Зик, прошу тебя… Миссис Макдугалл…
Умудренный жизненным опытом, Д. К. с огромным интересом наблюдал за переплетением ног перед его взором. Давным-давно он уяснил, что когда ноги ставятся в подобной позиции, люди теряют всякий контакт с окружающим миром и он может поступать, как заблагорассудится.
Приняв все меры к тому, чтобы все части тела находились в максимально возможном равновесии, он ринулся прочь. Он свернется под любимым кустом неподалеку от дорожки. Если повезет, то произойдет встреча с собакой. Так интересно наблюдать за реакцией ничего не подозревающей собаки, когда на расстоянии фута она вдруг услышит кошачье шипение.
– Зик! Миссис Макдугалл идет! Я ее вижу.
Д. К. обернулся, чтобы понаблюдать за поведением любимых объектов – людей.
Тут послышался голос Ингрид:
– Такими вещами нельзя заниматься на людях. Вы дурно влияете на мой моральный облик.
А затем громко заговорил Майк:
– Если вам нужны деньги на кольца, дайте мне знать. Ссужу из пяти процентов. Ниже нельзя. Ссуды на таких условиях вам никто другой не предоставит.
Д. К. покачал головой и легкими шагами двинулся прочь. Он был до такой степени озадачен, что даже не поднял хвост трубой.