– Я видел это общество на ранних этапах, – ответил я ему. – Видел ошибки, которые были допущены после, видел угрозы, видел слабости, но видел и способы недопущения ошибок, минимизации угроз и устранения слабостей…
– То есть ты предлагаешь бросаться в смертоносную пучину полагаясь исключительно на твой личный опыт и учёт ошибок, допущенных людьми из другого мира? – сформулировал вопрос Нептаин.
– Лучше я бы не сказал! – подтвердил я. – А когда было иначе? Неужели ты не помнишь себя? У той пещеры ты принял решение и сделал всё, что я сказал и вот ты во главе набирающего могущество ордена, который уже сейчас оказывает влияние на окружающий мир! А ты, Эдна? Кем бы ты была, не слушай меня? Где бы ты была, не слушай меня Нептаин?
– Это всё верно, – отмахнулся Нептаин. – Но сейчас речь не только о наших с Эдной жизнях, а о десятках тысяч людей, которые могут просто умереть в бессмысленной борьбе за лучшую жизнь!
– Родной, ты так говоришь, будто я предлагаю творить глупости прямо с завтрашнего утра… – вздохнул я. – Самая лучшая революция – хорошо подготовленная революция. Мне просто нужно, чтобы сейчас у вас в головах отложилась концепция, стратегические цели и тактические задачи, чтобы вы точно знали, ради какого будущего для своих детей будете бороться.
– Почему именно сейчас? – спросила Эдна.
– Потому что появилась одна блестящая возможность, идеально ложащаяся в мой новый план, – я сделал паузу. – Не спросите, что за блестящая возможность?
– Ты и так расскажешь, – пожал плечами Неп.
– Верно, – ответил я. – Война, дорогие мои. Война. Официально Нептаин, а фактически мы втроём, разобьём армию Хадрейна. После этого, особенно в свете приобретения материальных ценностей Хадрейна, наше влияние будет неоспоримо. И тогда, после периода тщательнейшей материально-технической подготовки, мы учредим настоящие советы, сначала в масштабах городских районов и сельских округов, которые тоже ещё предстоит учредить, а затем в масштабах города, то есть государства. И вот тут-то начинается самое сложное… Реттирцы не потерпят, их король устроит полноценное вторжение, погибнет очень и очень много людей по всему бывшему Аррану и Реттирскому королевству, но когда мы победим…
– Ты сейчас предлагаешь захватить Хадрейн и ограбить? – твёрдо спросил Нептаин.
– Да, – ответил я.
– Я не согласен, – заявил Нептаин без долгих раздумий. – Развязывать войну здесь и сейчас ради каких-то отдалённых…
– Не мы развязали эту войну! – выкрикнул я. – Это сделала Милона, жадная и амбициозная особа, которая хочет только одного – власти. Мы просто воспользуемся плодами победы!
– Но это всё равно неправильно! – стоял на своём Нептаин.
– А куда ты нахрен денешься, Неп? – продолжил я давление. – Когда под стены города придут хадрейнские рати, что будешь делать ты?! Сидеть в штабе ордена и дрожать?! А они придут, не сомневайся! Спроси себя: что ты будешь делать, когда город возьмут в осаду и пойдут на штурм? Что ты будешь делать, когда стена будет преодолена штурмующими и они жадными и жестокими потоками ворвутся в Лоодрейн?! Как ты поступишь, когда мужчин города засыплют стрелами, зарубят мечами и топорами?! Каковы будут твои действия, когда ни в чём не повинных горожанок будут насиловать, а их детей заставят смотреть на это?! Где будешь ты, Нептаин?!
Мои слова заставили задуматься не только Нептаина, но и Эднагину. Снова повисла пауза, полная тягостного раздумья. А я не думал – я ждал.
– Ты прав, у нас нет другого выхода, – изрёк Нептаин слова, которые ему самому не очень-то нравились.
– Видишь? Я думаю на десять шагов вперёд, – усмехнулся я. – А ведь ты легко мог отказаться от активных действий ради «слезинки ребёнка», ведь так?
Он промолчал. Но мы-то с вами понимаем, что Неп человек миролюбивый и не подгоняй я его, удовлетворился бы малым. И бесследно растворился в пучине истории.
– Я не согласна с отдалёнными твоими планами, но полностью согласна, что атаку Хадрейна нужно отражать, – высказала своё мнение Эднагина. – И, думаю, город тоже придётся захватить, иначе война затянется и умрёт ещё больше невинных людей.
– Всё ради этого и делается, Энда, блин! – завопил я сардонически. – Ты разве не знаешь, как живут крестьяне? А горожане? Эпидемии, голод, изнаночники! Сколько у твоих родителей было детей, Эдна?
– Какое это отношение… – засопротивлялась Эднагина
– Сколько у твоих родителей было детей?! – настоял я.
– Девятнадцать, – ответила та.
– Сколько у тебя сейчас живых братьев и сестёр? – спросил я.