Портер резко повернулся к мистеру Саттерсуэйту:
– Вы! Вы можете чем-нибудь помочь? Можете что-то сделать?
Мистер Саттерсуэйт почувствовал себя невероятно польщенным. К нему обратились с просьбой. К нему, самому незначительному из всех присутствовавших. И обратился не кто-нибудь, а такой человек, как Джон Портер.
Он уже собирался с сожалением признаться в своем бессилии, когда дворецкий Томпсон вошел в библиотеку и передал мистеру Анкертону визитную карточку, которую держал на серебряном подносе. При этом он виновато откашлялся. Хозяин дома все еще сидел в кресле, не принимая никакого участия в расследовании.
– Я предупредил джентльмена, что вы, скорее всего, не сможете его принять, – сообщил Томпсон, – но он настаивает на том, что встреча была назначена и что он срочно должен вас увидеть.
Анкертон посмотрел на карточку.
– Мистер Харли Кин, – прочитал он вслух. – Помню, он хотел увидеть меня по поводу какой-то картины. Я действительно назначил встречу, но обстоятельства…
Мистер Саттерсуэйт наклонился вперед.
– Вы сказали Харли Кин? – воскликнул он. – Это просто невероятно! Майор Портер, вы просили меня о помощи… Думаю, что я вам помогу. Этот мистер Кин – мой друг. Или, скорее, знакомый. Человек он совершенно выдающийся.
– Наверняка один из этих детективов-любителей, – недовольно заметил инспектор.
– Нет, – ответил мистер Саттерсуэйт, – он совсем не такой. Но у него есть способность – почти непостижимая способность – давать людям возможность понять то, что они видели своими собственными глазами, и то, что они слышали собственными ушами. В любом случае, давайте расскажем ему о том, что здесь произошло, и послушаем, что он по этому поводу думает.
Мистер Анкертон взглянул на инспектора, который вместо ответа фыркнул и уставился в потолок. Тогда хозяин дома кивнул дворецкому. Томпсон вышел и быстро вернулся в сопровождении высокого и стройного незнакомца.
– Мистер Анкертон? – Незнакомец пожал хозяину руку. – Прошу прощения за то, что появился в столь неудобный час. Думаю, что к картине мы сможем вернуться позже… Кого я вижу, мистер Саттерсуэйт, друг мой! Вы все так же обожаете драмы?
Когда он произносил последние слова, на его лице промелькнула слабая улыбка.
– Мистер Кин, – важно произнес мистер Саттерсуэйт, – у нас здесь действительно разыгрывается драма. Я и мой друг, майор Портер, хотели бы услышать ваше мнение.
Мистер Кин присел. Лампа с красным абажуром освещала его клетчатое пальто, оставляя в тени лицо, которое напоминало маску.
Мистер Саттерсуэйт коротко рассказал ему о происшедшем. Потом он замолчал и стал, затаив дыхание, дожидаться приговора оракула.
Но мистер Кин покачал головой.
– Очень печальная история, – сказал он. – Печальная и шокирующая трагедия. А отсутствие мотива делает ее очень интригующей.
Анкертон во все глаза уставился на него.
– Вы не понимаете, – заметил он. – Люди слышали, как миссис Ставертон угрожала мистеру Скотту. Она очень сильно ревновала его к жене. А ревность…
– Я согласен, – ответил мистер Кин. – Ревность или дьявольское наваждение – это одно и то же. Но вы меня не поняли: я говорил не об убийстве миссис Скотт, а об убийстве капитана Алленсона.
– Вы правы, – воскликнул Портер, вскакивая. – Именно здесь и спрятана ошибка. Если бы Айрис действительно хотела убить миссис Скотт, то она легко могла застать ее одну. Нет, мы идем по неправильному пути. Мне кажется, что я нашел другое решение. В саду были только три человека – это очевидно, и я не собираюсь с этим спорить. Но, на мой взгляд, произошло следующее: Джимми Алленсон убил сначала миссис Скотт, а потом застрелился сам. Такое ведь возможно, правильно? Падая, он отбросил от себя пистолет – миссис Ставертон находит его на земле и поднимает, как она нам и рассказала. Что скажете?
Инспектор с сомнением покачал головой.
– Не пойдет, майор Портер. Если капитан Алленсон произвел выстрел с такого близкого расстояния, то на его одежде должен был остаться след.
– Он мог держать пистолет в вытянутой руке.
– Зачем? В этом нет никакого смысла. Да и мотив отсутствует.
– Внезапное помутнение рассудка, – пробормотал Портер, но это прозвучало совсем неубедительно. Он опять замолчал, а потом вдруг вызывающе спросил: – И что вы думаете по этому поводу, мистер Кин?
Последний вновь покачал головой.
– Я не волшебник. Я даже не криминалист. Но могу сказать вам одну вещь – я глубоко верю в важность первого впечатления. В кризисные периоды всегда находится один момент, который разительно отличается от всего происходящего, одна картинка, которая запоминается на всю жизнь. Мне кажется, что среди всех присутствующих мистер Саттерсуэйт – самый незаинтересованный наблюдатель. Давайте вернемся назад, мистер Саттерсуэйт. Расскажите нам, что произвело на вас самое сильное впечатление? Выстрелы, которые вы услышали? Вид мертвых тел? Пистолет в руках миссис Ставертон? Постарайтесь отбросить всю шелуху и скажите нам.