— А нам и не удастся, выстоят, — проговорил Игорь. — Монастырь, так или иначе, падет. Но задержка на несколько дней даст нам возможность спрятать сокровища.
Игумен прочитал лекцию, оценил себя знамением. Он уже привык это делать. Даже боялся, что может попросту забыться и что-нибудь сделать не так. Ермилов, взглянув на Щукина, вдруг понял, что тот ему нисколько не верит. Игорь понимал, что Семен Федорович, скорее всего, убежден, что монахи почти все, кроме, пожалуй, его самого, не держали в руках оружие.
— Я соберу иноков на площади, — проговорил отец Гермаген, когда они вдвоем направились к выходу.
Ермилова разбудил отец Кирилл. Он вошел в келью и, извиняясь, что потревожил, сообщил, что к стенам монастыря подошли войска ОГПУ. Игорь тяжело вздохнул, о случившемся он догадывался и даже знал. Вчера из Рыбинска вернулся Егор Тимофеевич. По просьбе Игоря он уехал туда, чтобы передать прощальную записку для Фанни Каплан. В ответ Дора написала, что со дня на день в сторону Пустоши выступят отборные части. Ошиблась она не на много.
— Бей набат, — повелел настоятель.
Монах тут же убежал. Через минут десять утренний воздух сотряс звук колокола. Игорь выглянул в окно и увидел, как спавшая до этого, обитель ожила.
— Нужно идти на колокольню, — прошептал он. — Только оттуда удастся по-настоящему оценить сложившуюся ситуацию.
Поэтому одевшись, Ермилов поспешил на колокольню.
Там под сводами деревянного шатра стоял Щукин. Игорю на секунду показалось, что тот нервничает. Семен Федорович не заметил его и вздрогнул, когда рука Ермилова коснулась спины. Путешественник из будущего повернулся и Игорь произнес:
— Началось!
Он отошел от него к стене и достал из потайного места бинокль. То, что у игумена тот хранился здесь, знали почти все монахи. Они уже давно заметили, что отец Михаил частенько поднимался на колокольню и разглядывал окрестный пейзаж. При этом иногда тяжело вздыхая. Сейчас Ермилов поднес бинокль к глазам и минуты две-три вглядывался в происходящее, потом произнес:
— Мне об их появлении доложил дежуривший на колокольне отец Кирилл.
Игорь сказал Щукину, что тут же повелел бить набат. Упомянул и о сестренке. Заметил краем глаза, что Семен Федорович в то, что девушка из Рыбинска его сестра не поверил.
"Наверное, — подумал Игорь, — считает, что она моя любовница. Вернее была ей пока я не принял постриг. А ведь он в чем-то прав".
Ермилов вернул бинокль в нишу. Взглянул на стоявшего у входа на лестницу молодого монаха.
— Брат Иннокентии, собери пару надежных братьев. Пристало время прятать святыни от солдат антихриста, — проговорил священник.
Распорядился и ушел.
Следующие дни, вплоть до взрыва, были непримечательными. Милиция безуспешно штурмовала монастырь. Пригнали английский танк, несколько броневиков и уже под конец притащили пушки. Именно артиллерии и предстояло сыграть главную роль в уничтожении обители.
Вроде все было как обычно. Догорающие костры, снующие огпушники. Английский танк, Ермилов, как, скорее всего и Щукин, никогда его не видели раньше. Семен Федорович, глядя на него в бинокль, говорил о руководстве ОГПУ. Неожиданно он вдруг произнес:
— Это хорошо, что они артиллерию с собой не прихватили. Танк, с Божьей помощью, — Семен Федорович решил использовать в своем разговоре такой оборот, — как-нибудь одолеем. Слава богу, у них — пулеметы, а не пушка. Вот если бы у него ствол был, как у Т-34…
Он вдруг замолчал, и Ермилов понял, что тот сболтнул лишнее. Ему просто повезло, что кроме Игоря его никто не слушал. А если бы и внимал, то вряд ли понял, что тот имел в виду. Кроме Ермилова, о существовании в будущем танков Т-34 никто из присутствующих не знал. Игорь невольно вздрогнул и заметил, что его реакция не осталась незамеченной.
И тут всем стало не до танка будущего. Внимание вдруг привлек шум заработавшего двигателя. Щукин взял бинокль.
Бой был недолгий. Достаточно, оказалось, только уничтожить английский танк. Поэтому, когда стало ясно, что в этот день монастырь удалось отстоять Ермилов подошел к Семен Федоровичу. Тот посмотрел на Игоря и сказал:
— Что ж, — на сегодня бой закончен. Завтра появится артиллерия. — Тут Щукин показал рукой в сторону уезжавшего автомобиля, — У нас в запасе день.
Сентябрь 1927. Рыбинск.Вот уже месяц, как Ермилов находил тюрьме города Рыбинска. Когда раздался взрыв, он как раз находился на колокольне. Сразу же в голове мелькнула мысль, что все кончилось. Ворвутся милиционеры и в неистовстве начнут резать всех, кто попадется им на пути. Такое обычно случается, особенно когда осажденные оказывают сопротивление злость, ярость, а иногда и горячительные напитки, Игорь не считал тех, кто находился сейчас по ту сторону стен такими уж святыми. О какой-то святости в двадцатом веке говорить даже не стоило. Складывалось ощущение, что миром овладели темные злые силы. Ермилов видел, как ушел с башни Щукин, Гермаген попытался было остановить Семен Федоровича, но Игорь махнул рукой.
— Не надо. Пусть идет. — Прошептал он.
Путешественник знал, что Щукин уже перевез все сокровища, лично проследил, чтобы тому не помешали. Да же желание было помочь старику, но удержался.
Сейчас же стоя на колокольне и глядя, как пылают кельи монахов, а в проем въезжают броневики и следом спешат милиционеры, Игорь размышлял о своей судьбе. Неожиданно ему стало интересно, а в реальности Троцкого, что стало с этим монастырем? Взорвали его? Уничтожили? Или монахи по-прежнему выполняли свою миссию, замаливая грехи россиян перед господом? Но как бы то ни было он сделал все правильно.
Сдавался он вместе с Гермагеном. Чекисты хотели, было, их сразу без суда и следствия в расход пустил, но комиссар руководивший штурмом остановил.
— Сокровища, небось, спрятали, — констатировал он, — сейчас убьем, и будут они для нас потерянны.
Как в воду глядел. Подбежавший к нему один из милиционеров доложил, что ценности в обители не обнаружены. Комиссар выругался, в сердцах плюнул.
— Придется в Рыбинск везти. Там они у меня заговорят. Не таким языки развязывали. Позови сюда товарища Королева, а этих в грузовик.
Монахам связали руки и выделили четверых конвоиров.
— Чтобы целыми мне их доставили, — приказал комиссар.
На машине их доставили в Рыбинск. Обоих в разные камеры. Ермилова к мазурикам. Думали, что те развяжут монаху язык, но Игорь двумя ударами поставил воров на место. А одного швырнул так, что тот минут пять приходил в сознание. Когда очнулся, путешественник взял его за шиворот.
— Твое место у параши. — Толкнул к отхожему месту. — Может, кто еще желает к нему присоединиться? — Полюбопытствовал он.
Желающих не нашлось. Мазурики не ожидали, что монах будет так силен. Отчего авторитет даже койку уступил свою в углу у окна. Больше уже и не пытались.
Дня через три Ермилова в первый раз повели на допрос. Там-то он вновь за время их привоза сюда увидел Гермагена. Казалось, монах был сломлен. Не удивительно если он и показал товарищам "краснопузым", как говорил один из "урок", место, где были спрятаны сокровища. Игорь улыбнулся и подмигнул монаху. Путешественник прекрасно знал, что чекисты их там не нашли.
Ермилов притормозил, чтобы проводить взглядом своего товарища и тут же получил прикладом в спину.
— А ну, ступай, — проворчал молодой солдат.
Ермилов на него грозно покосился и увидел, как тот вздрогнул.
— Чего встал? Ступай!
Игорь улыбнулся.
До кабинета следователя он дошел, больше не останавливаясь. Затем его впустили внутрь, и он получил возможность оглядеть помещение. Белый, даже чуть-чуть сероватый потолок. Ярко красный, чтобы кровь была не видна, пол. Стены, отштукатурены и окрашены в темно-синий цвет. Окно небольшое, сквозь него с трудом пробиваются лучи, отчего в помещении полумрак. Посреди стол, за которым на стуле восседает уже знакомый комиссар, перед столом табурет.
— Присаживайтесь, святой отец, — проговорил тот, противным голоском, — в ногах правды нет. А она вам сейчас ой как понадобится.