Молодой натуралист сейчас же заметил множество деодаров, кедров, произрастающих в гималайской зоне, от них по всему лесу распространялся приятный смолистый аромат. Промеж высоких, красивых деревьев стояли небольшие ветвистые сосны, широко раскидывавшие свою крону. Пенкроф, ступая по высокой траве, слышал, как у него под ногами сухие ветки ломались и трещали, словно какой-нибудь фейерверк.
— Ну, дружище, — сказал он, обращаясь к Герберту, — хотя мне и неизвестны названия этих огромных деревьев, я, по крайней мере, могу отнести их к разряду горючих, а это для нас в настоящую минуту самое важное!
— Да, разумеется, уж и этого одного более чем достаточно! Здесь мы наберем порядочный запас! — сказал Герберт и тотчас же принялся за работу.
Работа пошла очень быстро. На земле всюду валялся хворост, так что не было никакой необходимости лазить и обламывать ветки.
Но, несмотря на такое богатство горючего материала, у Пенкрофа и Герберта не было решительно никакого средства, чтобы доставить его к месту назначения.
Чрезвычайно сухая древесина должна была отлично гореть, так что следовало перетащить как можно больший запас дров к «Трубам», однако для этого усилий двух человек было совсем недостаточно.
Герберт поделился с моряком своими опасениями.
— Э! Дружище, — ответил Пенкроф, — непременно есть какое-нибудь средство доставить этот лес! Всегда на всякое дело можно найти средство! Если бы у нас была двухколесная тележка или какое-нибудь небольшое судно, тогда нечего было бы придумывать и не было бы работы голове!
— А река? — сказал Герберт.
— Хорошо придумано! — ответил Пенкроф. — Река лучше всяких тележек, ее и везти не надо — сама идет!
— Но так как вода еще прибывает, — заметил Герберт, — то тележка наша потащит дрова совсем не в ту сторону, куда мы хотим их сплавлять…
— В таком случае нам придется подождать отлива, и тогда мы легко доставим их к «Трубам». А прежде мы заготовим побольше древесины.
Моряк в сопровождении Герберта направился к опушке леса, подступавшего к излучине реки. Каждый, сообразно своим силам, перетаскивал небольшие деревья в одно место и связывал между собой. На берегу реки в густой траве, где, видимо, никогда еще не ступала нога человека, тоже имелось немало хвороста.
Пенкроф тотчас же начал придумывать способ для укладки и сплава будущих дров.
Отыскав на берегу небольшое углубление в скале, размытой течением, моряк при помощи Герберта разместил там несколько довольно толстых бревен, которые были прочно связаны сухими лианами. Таким образом, они соорудили нечто вроде деревянного плота, куда они понемногу перетащили все собранные дрова; скоро образовалась такая груда, словно тут работало по крайней мере двадцать человек.
В один час все было уже готово, и надо было только ожидать, когда вода пойдет обратно.
Чтобы не стоять сложа руки в ожидании отлива, Пенкроф и Герберт решились подняться на верхнюю площадку скалы и с этой высоты хорошенько осмотреться.
К счастью, в двухстах шагах за поворотом реки сплошная стена понижалась к лесной опушке и в этом месте представляла нечто вроде лестницы, которой можно было воспользоваться.
Моряк и Герберт начали подниматься наверх, и так как оба они были мускулистые и крепкие, то за несколько минут добрались до верхней площадки, возвышавшейся над устьем реки.
Путники бросили взгляд на неизмеримый океан. Они с волнением осматривали всю северную часть берега, где произошла ужасная катастрофа. В этом именно месте исчез Смит. Они пристально вглядывались, не плывет ли где обрывок оболочки воздушного шара, за который мог бы уцепиться несчастный товарищ.
Но нигде ничего!
На берегу тоже не было видно ни Спилетта, ни Наба. Вероятно, они ушли так далеко, что отсюда их нельзя было заметить.
— Мне как-то не верится, — воскликнул Герберт, — чтобы такой отважный человек, как господин Смит, мог утонуть! Он непременно добрался до берега.
Моряк с грустью покачал головой.
Он уже не рассчитывал снова увидеть Смита, но, не желая огорчать Герберта, сказал:
— Конечно, конечно. Наш инженер из тех, которые умеют выпутаться из беды там, где всякий другой наверняка погибнет!..
Они осматривались с большим вниманием. Перед ними тянулась песчаная полоса, ограниченная справа от устья реки грядой подводных скал. Эти темные, едва показавшиеся из воды каменные глыбы напоминали гигантских морских животных, разлегшихся среди пенных бурунов; за линией рифов сверкала на солнце морская гладь. С юга панораму замыкал остроконечный высокий мыс, и нельзя было определить, продолжается ли за ним суша, или же она вытянута с юго-востока на юго-запад, образуя некий длинный полуостров. С северной стороны берег, просматривавшийся далеко, плавно изгибался, образуя полукруглую бухту. Ее края были низкими, пологими, без гранитных скал, с широкими песчаными наносами, обнажавшимися при отливе.