Опять неразрешимая загадка.
В голове, помимо воли, эти взрывы связывались с таинственным сараем профессора и, не сделав никаких выводов, я решил усилить наблюдения.
В этот же день, вооружившись буравчиком, взятым на время у служащего лазарета, я перелез через забор, предварительно угостив собаку хорошей порцией колбасы, и тихо прокрался к кипарисам.
Около часа просидел я под сараем, прислушиваясь к каждому шороху, но все было тихо; очевидно, профессор или отдыхал, или работал у себя дома.
Наконец я решился и стал, соблюдая по возможности тишину, просверливать отверстие в доске сарая. Работа подвигалась успешно и через каких-нибудь десять минут я жадно прильнул к отверстию. В поле зрения оказалась небольшая часть сарая, но и этого было достаточно.
Передо мной ярким контуром вырисовывалась машина, напоминающая какой-то, по-видимому, воздушный корабль неведомой мне дотоле конструкции.
…Передо мной ярким контуром вырисовывалась машина неведомой мне дотоле конструкции…
В щель была видна только часть корабля с двумя огромными пропеллерами. По этой части я приблизительно мог судить о величине всей машины, которая занимала более чем половину сарая.
В это время вдали послышались скорые шаги. Шел профессор. Я отскочил от стены сарая и спрятался в зелени кипарисов.
Когда профессор вошел в сарай и притворил за собой дверь, я одним прыжком очутился около наблюдательного пункта. Сердце мое усиленно билось. Возможно, что я сейчас окончательно разгадаю тайну белого дома.
Фигура профессора несколько раз появлялась в поле зрения. Было видно, как профессор что-то делал около корабля.
Наконец, по-видимому, окончив работу, профессор вытер лоб платком и, не торопясь, влез на корабль, поместившись недалеко от пропеллера. Раздался знакомый уже мне треск, причем по кораблю пробежали небольшие голубоватые огоньки, звук как бы взрыва… и… корабль вместе с профессором исчез.
Я протер глаза и снова посмотрел в щель. Ни корабля, ни профессора не было.
Тут я не выдержал и, не соблюдая больше мер предосторожности, бросился в сарай. Двери были закрыты наглухо и я с шумом распахнул их.
Сарай был пуст.
Только свежие следы от колес указывали на то, что корабль действительно существовал и несколько минут тому назад был в сарае.
Вместо разгадки еще больше необъяснимого, еще больше непонятного…
Я вышел на двор. Небо было ясно, и, как я ни приглядывался, ничего заметить не мог, ничего, за исключением двух или трех небольших облачков.
Страннее всего, что если бы корабль и улетел, то я все-таки должен бы был слышать звук вращающегося пропеллера, а между тем, с момента взрыва наступила полная тишина, как будто бы ни корабля, ни профессора никогда не существовало.
Я решил дождаться прибытия корабля. Расширил немного отверстие, наскоро проделанное буравчиком, и спрятался в густой зелени кипарисов.
Сколько я ждал, не знаю. Мне показалось, что очень долго. Кругом царила мертвая тишина, даже собака куда-то исчезла.
Вдруг до моего слуха донесся знакомый треск. Я бросился к отверстию и едва только успел заглянуть в сарай, — раздался глухой взрыв и перед моими глазами появился корабль и профессор, стоявший на палубе недалеко от пропеллеров и готовившийся слезть с корабля по небольшой лестнице, сделанной из белого металла.
Но я ясно помню, что когда я приложил к отверстию глаз, то одно мгновенье сарай был пуст и затем, внезапно, появился корабль.
В это время до моего плеча коснулась чья-то рука и сухой надтреснутый голос грубо произнес:
— Я вас спрашиваю, чего вам тут надо? Чего вы тут делаете?..
Я вздрогнул, обернулся и увидел перед собой хромого слугу профессора.
Бульдогообразное лицо старика было искажено злобой и ненавистью. Я не мог оторвать от него взгляда. Вдруг это лицо начало увеличиваться, расплываться… нервы мои не выдержали, я вскрикнул и последнее, что я помню, это верхушки кипарисов, ярко вырисовывавшиеся на синеве неба…
Очнулся я в незнакомой мне комнате на диване. Кто-то мочил мне голову холодной водой. Во рту чувствовался вкус чего-то острого, напоминающего спирт.
— Кажется, приходит в себя… Перемени-ка компресс, Мартын… — послышался низкий грудной голос.
— Ничего, и так очнется… Не ходи, куда не просят… — раздался в ответ скрипучий ворчливый тенор, в котором я узнал голос странного слуги профессора.